Stalingrad, станция метро

«Безбожница» — самое мягкое, что можно сказать о Соне. Соня — беспринципная, жадная тварь. Подлая и вероломная, с копеечными таксистскими счетчиками в глазах, хотя уже давно ворочает миллионами. Зачем ей такая прорва денег — непонятно. Соня одинока, принципиально не тратится на мужчин, не играет на бирже и ни разу не была замечена даже в самой колченогой благотворительности. «Пусть боженька сам позаботится о сирых и убогих, — декларирует она. — Это его контингент». Контингент самой Сони — потенциально успешные исполнители, из которых она (быстрее, чем кто-либо другой) в состоянии склепать звезд первой величины. У Сони не было ни одного провального проекта, и, если от нее и уходили, со скандалом или без, она не оставалась внакладе. А ушедший рано или поздно катился с небосклона под углом в 45 градусов. А иногда — и в 30. Но проследить в этом закономерность получается не всегда. Сама Соня тоже не настаивает на том, что это — закономерность.

— Уходят все, детка, — впаривала она Тэ.Тэ. — Невозможно удержать чье-либо внимание надолго. Я могу ручаться только за первые год-два интенсивных вливаний и такой же интенсивной отдачи. Максимум — три. А потом — как повезет.

— А потом все будет зависеть от того, чего ты стоишь на самом деле?

— Нет. Потом — как повезет. Никого не волнует, чего ты стоишь на самом деле.

— И деньги не имеют значения?

— Очень большие — имеют. Но проплатить все невозможно. Как повезет, детка, как повезет. Если ты, конечно, не новая Пиаф. Но ты ведь не Пиаф, мы обе это знаем. Ты даже не Дженис Джоплин.

В минуты подобных откровений Тэ.Тэ. была готова убить Соню, даром что она — очень хороший продюсер. «Хороший продюсер» по Соне — это человек, который вовремя запрыгивает на подножку поезда и вовремя соскакивает с него.

— Сейчас, когда ты на вершине, ты можешь вить из меня веревки, детка. Но как только нога твоя соскользнет и хотя бы один камешек полетит вниз, нам придется распрощаться.

— Так уж и распрощаться?

— Ты перестанешь быть основным моим проектом, только и всего.

— Ты со всеми так откровенна?

— Только с умными зверьками. А ты умный зверек. Только с одержимыми зверьками. А ты одержимый зверек. Твой бог — слава — и как следствие власть. Мой бог — деньги — и как следствие власть. По-моему, мы посещаем один и тот же храм по воскресеньям, ты не находишь?

— Ага. Буддистский.

— Кстати, о буддизме. Не съездить ли тебе на Тибет?

— Что я там забыла, на Тибете?

«Съездить на Тибет» по Соне — оттянуться на супердорогом и мало посещаемом русскими курорте (предпочтение отдается тихоокеанским островам). После этого пляжный отдых драпируется под медитативную, просветляющую мозги и полную лишений поездку на Тибет. Чертов Тибет популярен до неприличия — каждый уважающий себя музыкант должен хоть раз в жизни съездить на Тибет и умереть молодым. Каждый уважающий себя писатель должен хоть раз в жизни съездить туда же и умереть едва ли не в возрасте библейского Лота.

Таковы правила, по которым играют на полях Славы.

Вариант «жить долго и умереть молодым» приветствуется, но еще никому не удавалось воплотить его в реальности. Вряд ли Тэ.Тэ. станет исключением.

А она всегда хотела быть исключением, вот проклятье!

И фраза «Меня не интересует успех. Меня интересует слава» только кажется импровизацией. На самом деле она пришла в голову Тэ.Тэ., когда ей было двенадцать.

Может быть, это произошло раньше, может быть — позже, но в памяти остались только двенадцать и их с Левой первая поездка на море.

Не июльская — январская.

Двухнедельный каникулярный отдых в зимнем оздоровительном лагере. Сущее наказание. Сущий ад. Раем оказалось только море, пусть и обрамленное по линии прибоя тонкой коркой льда. Море стонало, ворочалось, издавало утробные звуки — но это-то и нравилось в нем девочке Тэ.Тэ. Именно у моря она и сочинила нечто, напоминающее обрывок мелодии.

Лева нашел его похожим на песню какого-то неизвестного ей Жака Бреля. Для своих тринадцати с половиной он был чересчур продвинутым.

— Хочешь сказать, я ее украла? — обиделась Тэ.Тэ.

— Нет. Просто настроение похоже.

— И что за настроение?

— Отчаянное.

Ясно, что отчаянное настроение господствовало в его душе, а не Тэ.Тэ. И ее обрывок был ни при чем. Но именно тогда Тэ.Тэ. интуитивно нащупала главный нерв своей будущей музыки, ее отличительную черту: она дает именно то, что слушающий хочет взять. Не больше, по и не меньше. Музыка Тэ.Тэ. — не беспристрастное зеркало, скорее — парадный портрет с его подспудной страстью к украшательству, так впоследствии говорил Лева. Это совсем не означает, что песни ее плохи. Напротив, они хороши. Они потрясающи и сбивают с ног, иначе Тэ.Тэ. никогда не пробилась бы на сцену. И Соня никогда бы не взялась за ее полную и окончательную раскрутку.