Stalingrad, станция метро

Только она может возобновить проект, если пожелает («это было бы замечательно», нашептывают грустные глаза парня). К тому же он один, его напарник-француз остался в конторе, вместе с фантомами двух ублюдков из интернет-кафе.

Самое время повторить попытку с «может быть, вы составите мне компанию до Довиля? Посмотрим на пляж, посмотрим на собаку, посмотрим на „Норманди“?» Но Тэ.Тэ. не делает этого, ведь совершенно понятно, чем закончится поездка. Поглазев для проформы на пляж и собаку, Поклонник Лелюша под благовидным предлогом покинет Тэ.Тэ. И отправится искать то, что ему действительно нужно, то, что интересует его больше всего — Анук Эме сорокалетней давности.

Обнаженную Анук, но и Анук одетая тоже будет большой удачей.

Тэ.Тэ. не имеет никакого отношения к этим поискам, да и в блокноте Левы черным по белому написано: «когда ты сядешь в белый „Форд мустанг“, не забудь поставить этот диск, „Vieillir“. Помнишь Жака Бреля?..»

«Когда ты сядешь», а не «когда вы сядете», спутников ее странствие не предполагает.

— …Думаю, это не проблема. Я куплю карту.

— Да, да… Конечно. Здесь неподалеку, через три дома, по четной стороне улицы, есть киоск. Карту можно приобрести там.

— Спасибо. Вы милый, вы очень мне помогли.

— Удачи.

— И вам.

Через три дома Тэ.Тэ. находит киоск с картами, еще через два (уже по нечетной стороне улицы) — маленький магазинчик с дисками, «Vieillir» Жака Бреля стоит девятнадцать евро.

…До Довиля — 200 километров, смехотворное для русского человека расстояние. Дорога (со всеми пробками на выезде из Парижа) занимает не больше трех часов. За три часа Тэ.Тэ. успевает дважды (с перерывом на радио) прослушать диск Бреля. В первый раз, чтобы понять: то, что делает Жак Брель, — не ее музыка. Ведь на самом деле ее музыка — это ЕЕ МУЗЫКА. После второго прослушивания мысли о ЕЕ МУЗЫКЕ переходят в строчный регистр. Кто-то невидимый (возможно, даже сам Жак Брель) забрасывает ее музыку снежками; она юлит, пытается увернуться и, в конечном итоге, съеживается до

«ее музыка»

Чтобы разглядеть «ее музыку» микроскоп, конечно, не потребуется, но глаза напрячь придется. А музыка Жака Бреля (результат рокового второго прослушивания) возвышается над ней неприступной и недостижимой в принципе скалой.

Отелем «Норманди».

Не такой уж он высокий, этот отель «Норманди», не такой огромный, но цены в нем и вправду кусаются, за две ночи пришлось бы выложить 1000 евро или даже чуть больше.

Не в деньгах дело.

Тэ.Тэ. почему-то не хочется останавливаться здесь. И в Левином Молескине нет никаких указаний на то, что она должна снять номер в «Норманди». В котором останавливались сам режиссер или одетаяобнаженная Анук. Сколько стоят эти номера, даже представить страшно, как президентские люксы, не меньше.

Довиль оказался намного больше, чем предполагала Тэ.Тэ. И в нем намного больше народу, чем ей хотелось бы (что бы там ни говорили про «мертвый сезон»). Еще одно неприятное открытие: едва ли не на каждом шагу ей попадаются азиатские туристы, обвешанные фото- и видеотехникой, как рождественские елки. Ничего против самих азиатов Тэ.Тэ. не имеет, просто по предыдущему опыту путешествий знает: как только в каком-либо месте количество азиатских туристов начинает зашкаливать, — на нем можно смело ставить крест. Ничего самобытного, не подчиненного туриндустрии в нем не останется.

Положительно, Довиль — не ее город, хотя в нем и произошла одна из самых романтических и трогательных историй любви на свете.

К тому же Тэ.Тэ. обсчитали в одном из ресторанчиков неподалеку от «Норманди». Ресторанчик назывался «Il Parasole», она заехала в него пообедать, а денег оставила, как за ужин на двоих с коллекционным вином и тортом на коньяке, поджигаемым в присутствии заказчика.

Положительно, Довиль не ее город.

Большинство городишек, расположенных вдоль побережья за Довилем, имеют дополнительную пристройку в названии. Обрубок собачьего хвоста, радостно виляющий при появлении каждой новой машины, каждого нового лица:

сюр-Мер.

Бенервиль-сюр-Мер, Блонвиль-сюр-Мер, Виллер-сюр-Мер, Див-сюр-Мер и так далее, вплоть до Шербура. Городишки следуют один за другим: не успел закончиться предыдущий, как начинается следующий, где-то посередине этой цепочки затерялся неизвестный Тэ.Тэ. Лион —

сюр-Мер, как и все остальные.

Сюр-Мер, должно быть, означает «на море», так оно и есть, море здесь присутствует постоянно, иногда (как в районе Виллера) трасса вообще проходит вдоль него — и это лучшие минуты путешествия Тэ.Тэ.

Вернее — странствия.

Тэ.Тэ. упорно думает о своей поездке, как о странствии, да еще эти городки, сюр-городки. Они действительно оставляют ощущение чего-то нереального, вот если бы сочинить песню… Песню о чем? Об этой трассе (слишком хорошей), об этих домах (слишком чистых и каких-то праздничных)? Об этом декабре, который мало похож на декабрь; скорее — затянувшаяся и очень лояльная к человеку осень. Вот если бы сочинить песню…