Сталинград. Том пятый. Ударил фонтан огня

…Минуты истекали, как вода сквозь пальцы, а он, обернувшись беркутом, продолжал парить над скалистыми горами, слышал гордый клёкот братьев орлов, мудрость стариков на годекане. Видел застывшие тени на склонах гор от розовых облаков, пёстрые табуны лошадей, снежные отары овец. Стройных чернокосых девушек в долгополых платьях, что танцевали на зелёной траве… Видел и старика в папахе с родным забытым лицом…Как обычно он сидел на волчьей шкуре, на том же камне, оперевшись на глянцевитый посох, как прежде смотрел на далёкую цепь красных гор, и морщины его были красно-медные от низкого солнца.

…Орёл-Магомед продолжал находиться на уступе, ухватив полумесяцами железных когтей скальный край. Вытянув вперёд, чуть склонив на бок орлиную голову с большим отточенным клювом, он смотрел с уступа отца и вспоминал разговоры мужчин, которые велись в кунацкой отца.

Помни: в семье всегда очень гордились своими предками; говорят, что прежде, во времена Белого Царя, и ещё раньше – все они были мужественными-сильными людьми, настоящими воинами-гази.

В кунацкой отца часто заходили разговоры об истории Дагестана, о великом Имаме Шамиле, о славном Гидатле и его героях – о легендарном земляке Хочбаре, об Ураде, которая находится высоко в горах, в самом центре Гидатлинской долины.

Седобородые мудрецы говорили: взаимозависимая и дружная жизнь семи селений Гидатля на протяжении веков выковала Гидатлинское общество жизнеспособным, абсолютно независимым и самостоятельным.

Гидатль никогда не был в подданстве ни Хунзахского, Аварского ханства. Свидетельство тому героико-эпическая поэма о знаменитом Хочбаре, – рассказанная очевидцами и написанная арабскими и дагестанскими учёными.

Главным идеологом освободительной борьбы горцев Дагестана, в результате которой был разгромлен в горах Аваристана покоритель вселенной Надир-шах, был знаменитый Ибрагим-Хаджи аль-Гидатли аль-Дагестани. По его призыву горцы Дагестана поднялись на борьбу против покорителя Индии, Передней и Средней Азии шаха Надира, сорвали его план на Россию, с позором изгнали из Дагестана, тем самым ускорили падение военного могущества Ирана и развеяли миф о непобедимости его шаха.

С раннего детства сыновья Танка усвоили: в героическом прошлом Гидатля живёт его неистребимый непокорённый дух, вечный зов предков, кои легко расставались с жизнью во имя чести и свободы.

Усвоили сыновья Танка и другое: их сельчане – народ не только отважный и смелый, но и добродушный, весёлый, щедрый, гостеприимный. Чего здесь только не увидишь и не услышишь: пение птиц, крик петуха, плач ребёнка, клёкот орла, ржание и топот быстроногих табунов, неутомимый звон кузниц, рёв буйволов возвращающихся с пастбищ, блеяние баранты, людской смех, шутки и песни…Но одна песня всегда для Гидатлинской долины была главной. Это песня о Хочбаре. Её пели самые знаменитые певцы, её передавали из уст в уста, из поколения в поколение. И до сих пор Гидатлинцы свято чтут своего легендарного земляка, своего Робин Гуда. Хо! Кто из мальчишек Урады и других аулов не представлял себя Хочбаром??

…В далёком детстве и Магомед часто представлял, что не Хочбар, а он сам мчится на коне с ружьём, по горным тропам, по отвесным скалам, переправляется через бурливые горные реки, нападает, как сокол, громит, забирает награбленное у богатеев и раздаёт всё радостным беднякам; будто сам он бьётся насмерть с нукерами коварного Нуцала, без страха едет к нему, вступает с ним в роковой спор, а потом, схватив его сыновей, бросается в огонь…

Уо-о!! Прошло столько лет, но песня о Хочбаре до сих пор в его сердце – в ней и удаль народного героя, и свободолюбие гидатлинцев, и мучительная тревога за родной край.

…Сам Танка сын мюршида Гобзало, как и его предки, был человеком свободным, смелым, трудолюбивым – достойным примером для своих детей. Несмотря на свой высокий рост и силу, он никого не обижал, но и никому не позволял задевать своих близких. Более того, он никогда не кичился ни своими предками, ни силой.

В ушах сыновей навсегда остались звучать его твёрдые слова: «Настоящий мужчина сам должен решать свои проблемы». Отец до последних дней оставался несгибаемым горцем и большим тружеником. Как и у других зажиточных крепких горских семей, у него были хутора, где он почти круглый год содержал скот. Летом часто, забрав сыновей с собою, находился на альпийских пастбищах, а весной-осенью ему приходилось заниматься земледельческими работами-пахотой, посевами, молотьбой. Монотонный, тяжёлый физический труд, но важный, а более необходимый для содержания большой семьи и помощи нуждающимся родственникам. Как иначе?..

В Ураде у него построен просторный двухэтажный дом. Танка очень любил своих детей: дочек и сыновей. Последних в особенности. Любил всех одинаково, но в тайниках души, чуть больше других, выделял среднего Магомеда, за поразительное трудолюбие, упорство в достижении поставленной цели. Удивляли его усидчивость за уроками, неистовое рвение в спортивных состязаниях на гидатлинском ристалище, быстрота ума и невероятная память!