Сталинградские новеллы

Глядя на него, я вспоминал спор двух неграмотных колхозников. «Да ты хоть знаешь, что такое болшэвик и меншэ-вик?» – с насмешкой спрашивал один другого. А тот на полном серьёзе отвечал: «Это я, говоришь, не знаю!? Болшэвик – это такой маленький и драчливый!». Видно, ему когда-то перепало от такого маленького «большевика», как Тимошка.

Но шутки шутками, а я держал в руках несколько удостоверений Тимошка и именное оружие, между прочим, карабин особого подарочного образца для высших военных чинов. Впрочем, для кого Тимошка, а для кого и Туаев Тимофей Те-мирканович. В начале войны он закончил лётное училище и в морской авиации командовал воздушным кораблём. Будучи уже на пенсии, он как-то мне поведал, что был награждён золотой медалью Героя Советского Союза, так как не было дня, чтобы он не подбил несколько немецких самолётов. Но якобы где-то в штабе напутали с бумагами, и звание героя присвоили его пулемётчику, тоже Тимофею. И он якобы не стал выяснять и прочее… Думаю, при любом раскладе, в отличие от Большого Пети, Тимошке это можно занести в актив, тем более что он об этом особенно и не распространялся, разве только при особом расположении к какому-нибудь человеку. После войны он осел где-то в Прибалтике, и чем занимался, об этом можно только догадываться.

Впоследствии ко мне в руки попала книга советского разведчика, Героя Советского Союза, полковника С. А. Ваупшасова «На тревожных перекрёстках». Автор, литовец по национальности, в душе был интернационалистом, и я не знаю, как к нему относятся в современной Литве, но в своей книге он приводит несколько эпизодов, связанных с Туаевым Тимофеем. Доподлинно мне известно лишь то, что как только умер Сталин, Тимошка появился здесь, в бывшем своём доме.

Помню, маленький такой офицерик в белом кителе и такой же фуражке с высокой кокардой барахтался между огромными чемоданами и мелко-мелко семенил в сторону нашего дома. О Тимошке у нас в доме говорили редко. Да это и понятно – наш отец, его двоюродный брат, числился врагом народа, а он – вон кто! Тимошка, к сожалению, кончил плохо. Некогда он отказался от своей родни, потом от него отказались его «хозяева», и он спился, как это ни печально.

Благотворным следствием этой же победы я считаю и возвращение из небытия Андрея Токаева, мужа моей тёти Нины, который отбывал срок в Воркуте на угольной шахте. Туда он попал из камеры смертников, куда отправил его Сталин за отказ брать в руки оружие.

Вскоре из такой же далёкой «командировки» возвратился и Беслан Алдатов, муж другой моей тёти, Сони. Он должен был отбывать наказание сроком 25 лет на Урале, но «хозяин», умирая, никому не успел приказать не только долго жить, но и долго сидеть, поэтому его и выпустили.

Из Карагандинского лагеря возвратился младший брат моего отца, Александр (по прозвищу «старик»), который тоже имел 25 лет, и лишь Бог знает, за что. Ему инкриминировали составление списков прихожан церкви, вот и всё его преступление! Собственно говоря, тогда одного только косого взгляда на портрет вождя хватало для того, чтобы получить десять лет тюрьмы, нашёлся бы только очевидец.

Все эти люди, мои сородичи – и невинно пострадавшие от жестокого сталинского режима, и обласканные им, – постепенно, так или иначе, возвращались к своим истокам, для того чтобы лечь в землю своих отцов и приложиться к ним. И здесь, у родословного древа, я должен был каждого из них встретить и пропустить через свою душу. Кто меня уполномочил на это и зачем мне это нужно было? Трудный вопрос! Но при долгом размышлении я решил на него ответить. Очевидно, для того, чтобы сейчас, много лет спустя, написать о них.

Да, но кое-кого я не смог встретить, и не по своей вине. Отец мой, например, вообще не вернулся домой. За год до войны его осудили по 58-й статье за религиозную деятельность. И вдруг во время войны он без вести пропал. Куда же он делся? В Америку, что ли, сбежал из тюремной камеры?.. Я думаю, эта версия – «без вести пропал» – есть абсолютный миф, выдуманный теми, кто всё это хорошо знал и скрывал. Его невинная кровь вместе с миллионами таких же людей вопиет к Богу о справедливом возмездии.

Вот очень короткая, но печальная повесть о непротивлении злу насилием. Есть мифы мирового значения, есть личностные. Для меня мифом является то, что мой отец был врагом народа, а Сталин – отцом народов. Для меня мифом является и то, что мой отец, как политический заключённый, и ему подобные «пропали без вести», а не уничтожены системой вначале войны.