Сталинградский гусь

Из перевязочной выглянула Галя. Лицо у нее было невеселым и, что озадачило Гужаева, – заплаканные глаза. Когда же она успела наплакаться? Галя промокнула глаза куском бинта и протянула Игорю большой желтый лист, вырванный из блокнота.

– На, прочитай, если хочешь…

– Фу, маркиза, рыбу-то ножом, – не выдержал Гужаев, – разве можно читать чужие письма?

– Можно. Все можно, если разрешают.

– Сверни треугольником… Твой Игорь все получит в первозданном виде. – Гужаев неожиданно споткнулся – невольно вспомнил, как Кудин распечатал письмо, привезенное из Пакистана, – даже не поморщился.

Впрочем, Кудлин – майор, а майорам можно не морщиться. Клевцова покачала головой, снова промокнула глаза куском чистого бинта, как-то надорванно, обожженно, словно бы голос ей обварило кипятком:

– Когда уходите?

– Скоро, Галя. Но когда именно, никто, кроме курирующего генерала, в штабе армии не знает.

Клевцова нашла в себе силы улыбнуться:

– Так уж и кроме курирующего генерала?

Сделав суровое лицо, Гужаев приподнялся, заглянул за клеенчатый занавес, прикрывавший тщательно протертую кушетку и, плотно смежив губы, приложил палец ко рту:

– Тс-с! Об этом ни Би-би-си, ни «Голос Америки» не должны узнать, понятно? – Он глянул на Галю, неожиданно удовлетворенно наклонил голову: – Ну вот, во взгляде жизнь появилась. – Игорь поднял правую руку, указательным пальцем ткнул в недавно побеленный потолок, словно бы кому-то хотел сделать замечание. – Что в плане всемирного развития и мирового равновесия очень важно, товарищ сержант.

Галина засунула мокрый бинт в карман халата.

– Болтун ты, Игорь.

– Канэчно, – с напускным кавказским акцентом проговорил Гужаев. – Заметь, я этого не отрицаю.

– Грешен, потому и не отрицаешь.

Вертолет Ми-26 – огромный, похожий на летающий дом, который разные сухопутные силы, воюющие в Афганистане, прозвали «сараем», поднимался в воздух редко – слишком уж он был уязвим, из рогатки можно было сбить, ни в воздухе, ни на земле защищаться ему было нечем. В этот раз его отправили в полет ночью, благо могучая машина эта имела систему ночной навигации.

Днем на «сарае» лететь было опасно – это раз, и два – в сотне разных мест засекут с земли и в конце концов вычислят, куда он летит. А это в задачу маневренной разведгруппы, направлявшейся в Пакистан, никак не входило.

Экипировка у группы была такая, что не поймешь, что за народ совершает путешествие – то ли «прохоры», маскирующиеся под шурави, то ли американские инструкторы, отправляющиеся в гости к душманам, то ли группа туристов, приехавшая из дружественной страны, – в джинсах и кроссовках, в кепках с длинными козырьками, при рюкзаках, украшенных яркими, вышитыми шелковой нитью буквами, обозначавшими то ли название какой-нибудь неведомой фирмы, то ли бодрый молодежный призыв.

Начальником группы был назначен майор Кудлин. Обычно жесткий, осторожный, действовавший по принципу «два пишем, три в уме», майор сейчас словно бы сменил свой характер, оставил его в штабе, в верхнем, запирающемся на замок ящике письменного стола, сделался каким-то учтивым, что ли, не похожим на себя. У него даже голос, кажется, подобрел, обрел дедовскую хрипоту.

Было у разведгруппы и оружие, но неопытный глаз вряд ли мог его засечь…

Высадка группы прошла успешно.

На знакомый базар, куда «прохоры» продолжали, как собачонку водить Гулябшу, забрасывать наживку в бурное людское море, отправилась проверенная двойка Гужаев – Карышев, место им было хорошо известно, ходы-выходы – тоже, для начала главное было найти Моргуненко и удостовериться, что Гулябша еще жив.

Гулябша был жив, помордастел за прошедшие две недели, – видимо, успокоился, перестал маяться из-за погубленного старика геолога и бояться, что где-нибудь в толчее его затопчут среди товаров, сделают это специально; его надежно охраняли, и он уверовал, что с такой охраной ему ничего не страшно, – даже гром небесный не опасен…

Душманы надеялись, что на Гулябшу рыбка клюнет обязательно, – в Кабул продолжали приходить вести, что геолог находится именно в этом городе, предатель, выкравший его, тоже здесь, так что спешите в гости, господа шурави! Делалось это с откровенной назойливостью, одно только это обстоятельство заставляло задуматься: а так ли оно есть на самом деле?

Моргуненко по-прежнему находился в группе охраны Гулябши, Игорь, когда засек его, мигом успокоился… Хорошая же работенка (в кавычках) досталась ему!

Передача Галиного письма прошла без осложнений – дорожка была накатана, точки, за которые опасно заходить, определены, технология передачи бумаги понятна обоим – и Моргуненко, и Гужаеву.

Получив треугольник из желтой разлинованной бумаги в руки, Моргуненко как-то неверяще, расслабленно улыбнулся.

– Значит, ждет Галя? – проговорил он размягченным шепотом.

– Ждет.

– Значит, есть цель, ради которой стоит жить?

– Есть.

– Это хорошо… Ты не представляешь, братуха, как это хорошо, – Моргуненко спрятал письмо во внутренний карман куртки.