Сталинградский калибр

Вспышка со стороны крайней хаты показала, что в поселке есть умелый и опытный командир. И что находящиеся в Зеленодольном румыны вполне допускали прорыв советских танков в этом направлении. Удар в башню был чувствительным, но бронебойный снаряд лишь скользнул по броне. Соколов услышал, как выругался Логунов, приказав заряжать болванкой. Три советские «тридцатьчетверки» развернулись веером, выдерживая дистанцию в 20–30 метров. Один за другим ударили танковые орудия. Танк на окраине вспыхнул, осветив отбегающих к домам румынских солдат. Вспух огненным шаром взрыв фугасного снаряда, в стороны полетели бревна какого-то сарая и солома с крыши. Танковые пулеметы били не переставая. Слева показались еще два вражеских танка. Первый остановился, выстрелив из пушки, но тут же получил снаряд со стороны лесополосы. Башню танка сорвало и отбросило в сторону взрывом своего же боезапаса. Второй танк попятился назад, но у него слетела гусеница. Машина закрутилась на месте, разрывая снег до самой земли, но второй снаряд, угодивший точно в борт, заставил замереть вражеский танк.

Соколов обернулся в люке. Автоматчики бежали следом за танками, которые теперь сбавили скорость. Со стороны поселка были видны редкие вспышки выстрелов. Где-то длинными очередями забил пулемет. Было хорошо видно трепещущее пламя его выстрелов. Звонко ударила пушка одной из «тридцатьчетверок» и черная земля разлетелась в стороны, отбросив пулеметчика на стену соседнего дома. Танки остановились, а автоматчики Заболотного, пригибаясь и стреляя короткими очередями, бросились к крайним домам. «Теперь бы не увязнуть в этом бое в самом населенном пункте, – подумал Алексей. – Если в поселке есть еще танки и оборудованы огневые точки, то мы провозимся здесь всю ночь. А с рассветом к румынам может подойти помощь».

Танки медленно шли за пехотой, поводя стволами пушек и изредка стреляя из пулеметов. Автоматчики действовали умело. Их белые фигуры мелькали то тут, то там. Летели гранаты, бойцы стреляли то короткими очередями, поражая отдельные цели, то длинными, когда хотели заставить замолчать огневые точки или когда прорывались через открытое пространство и нужен был шквальный огонь. Развернувшийся на площади грузовик рванул в сторону окраины, но тут же взрыв снаряда под днищем опрокинул его на бок. Трупы солдат полетели под гусеницы «тридцатьчетверки», заскрежетал металл кузова. Танк перевалил через останки автомашины и пошел дальше, расстреливая румын.

– Логунов, сбереги его! – успел крикнуть Соколов.

Башня «Зверобоя» замерла на месте, закончив поворот, и тут же звонко ударило орудие. Снаряд разорвался в нескольких метрах перед бронетранспортером. Вражеская машина тут же остановилась, раскрылись боковые двери, и наружу выскочили водитель и офицер. Оба тут же упали под пулеметными очередями. Где-то горел дом, отсветы пламени плясали на почерневшем от копоти и крови снегу. В поселке стало тихо. Соколов выбрался из люка и осмотрелся. Автоматчики ходили по улицам, осматривая трупы вражеских солдат, заходили в дома и выгоняли оттуда оставшихся в живых.

– «Тройка», Лапин, – приказал по радио Соколов. – Встань на окраине со стороны реки. Гляди в оба! «Восьмой»! К поселку не суйся, тут с твоей стороны могут быть мины. Обойди лесом и выйди на дорогу. Посмотри, что там за лесом. В бой не ввязывайся. Если что, отходи сразу назад.

Приказав Омаеву оставаться на связи с корпусом, Алексей выбрался из танка и подошел к Заболотному. Старшина показал стволом автомата на большой деревянный дом на площади поселка.

– До войны тут сельсовет и клуб были. А теперь эти гады свой штаб устроили. Только там пусто почти. Пустые шкафы и сейф, развороченный во дворе. Гранатой что ли его кто-то вскрывал.

– У тебя потери есть? – остановил Соколов взводного.

– Убитых нет, двое легко ранены. Я их в один дом поместил на окраине, там женщина помогает.

– Сильно зацепило? – беспокойно спросил Соколов, понимая, что даже легкораненые рейд до конца не выдержат. И бойцов придется оставлять в поселке.

– Одному руку, предплечье. Кость задета. А второму плечо, но навылет. Кажется, только мягкие ткани задело.

– Хорошо, пошли посмотрим, что у них в штабе. У тебя люди с технической жилкой есть. Может, кто машину до войны водил?

– А как же, есть такие. Я ребят послал «ханомаги» посмотреть, состояние определить.

В здании оказалось несколько комнат. Самая большая, которая, видимо, и была когда-то сельским клубом, превращена в казарму. Тут валялись притащенные откуда-то матрацы, ворохи соломы, накрытые брезентом. Ни кроватей, ни лавок. Видать, не от лучшей жизни ночевали вражеские солдаты, как скот в хлеву. В других комнатах ничего интересного или важного Соколов не нашел. И не штаб это был, а просто здесь солдаты ночевали в большой комнате, а офицеры в маленьких. Вот только радиостанция на столе его заинтересовала. Он посмотрел на разбитое окно и развороченный бок радиостанции. Видимо, осколок влетел во время боя. Есть надежда, что никто не успел передать о нападении советских танков.