Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»

Командующий 6-й армией 24 января докладывал верховному главнокомандованию Вермахта и командующему группой армий «Дон»: «Докладываю обстановку на основе донесений корпусов и личного доклада тех командиров, с которыми я мог связаться: войска не имеют боеприпасов и продовольствия; связь поддерживается только с частями шести дивизий. На южном, северном и западном фронтах отмечены явления разложения дисциплины. Единое управление войсками невозможно. На восточном участке изменения незначительные. 18 тыс. раненым не оказывается даже самая элементарная помощь из-за отсутствия перевязочных средств и медикаментов. 44, 76, 100, 305 и 384 пехотные дивизии уничтожены. Ввиду вклинения противника на многих участках фронт разорван. Опорные пункты и укрытия есть только в районе города, дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию». В ответ ОКХ сообщило примерно следующее: «Капитуляция исключена. Армии выполнять свою историческую задачу, чтобы своим стойким сопротивлением до последней возможности облегчить создание нового фронта в районе Ростова и севернее и отвод кавказской группы армий».

К исходу 25 января площадь района окружения не превышала 100 км². Немецкие войска были зажаты на небольшой территории, протяженность которой с севера на юг составляла 20, а с запада на восток – 3,5 км. Рано утром 26 января атаковавшие без артподготовки 54-я и 52-я гвардейские стрелковые дивизии и 121-я танковая бригада 21-й армии в районе поселка Красный Октябрь и на Мамаевом кургане соединились с 13-й гвардейской и 284-й стрелковыми дивизиями 62-й армии, наступавшими из города. Войска 6-й немецкой армии были расчленены на южную группу – в центральной части города (остатки девяти дивизий) и северную – в районе заводов «Баррикады» и СТЗ (остатки двенадцати дивизий). С утра 27 января начались бои по ликвидации противника.

Танки Т-34 с десантом направляются к передовой. Донской фронт, январь 1943 года

Лейтенант С.Т. Ветров ставит задачу экипажам бронеавтомобилей. Донской фронт, 64-я армия, январь 1943 года

Разбитые транспортные самолеты Ju 52 на аэродроме Гумрак. Январь 1943 года

С 27 по 31 января войска 64, 57 и 21-й армий наносили удары по южной группе противника, а войска 62, 65 и 66-й армий вели бои по ликвидации северной группы. В ночь на 31 января подразделения 38-й мотострелковой бригады и 329-го инженерного батальона блокировали в центре города здание центрального универмага, в подвале которого размещался штаб 6-й армии.

Трофеи Красной Армии – немецкие бронеавтомобили Sd.Kfz.222 (справа) и Sd.Kfz.232(8-Rad). Окраина Сталинграда, январь 1943 года

Последние часы перед сдачей в плен описал в своих воспоминаниях адъютант штаба 6-й армии полковник Вильгельм Адам: «После того как начальник штаба ушел, появился генерал-майор Роске. Он коротко доложил Паулюсу:

– Дивизии больше не в состоянии оказывать сопротивление. Русские танки приближаются к универмагу. Это конец.

– Благодарю вас, Роске, за все. Передайте мою благодарность своим офицерам и солдатам. Шмидт уже просил Людвига начать переговоры с Красной Армией.

Я бросил в огонь еще остававшиеся бумаги, а также десяток Рыцарских и Немецких крестов. Расстаться с печатью я еще не решился и спрятал ее вместе со штемпельной подушечкой в портфель. Час или более я просидел затем напротив командующего армией в нашем тесном помещении. Между нами мерцала свеча. Царило молчание. Каждый был занят своими мыслями. Наконец я заговорил.

– Господин генерал-полковник, теперь вам следует поспать, иначе вы не выдержите следующего дня. Он будет стоить вам остатков ваших нервов.

Было уже за полночь, когда Паулюс растянулся на своем матраце. Я заглянул на минуту к Роске. «Что нового?» – спросил я, входя. Роске был занят уничтожением последних ненужных вещей. Он попросил меня сесть, предложил сигарету и закурил сам.

Командир 138-й стрелковой дивизии И.И. Людников (справа), начальник штаба В.И. Шуба и командиры подразделений С.Я. Тычинский и Н.И. Титов изучают карту в блиндаже на заводе «Красный Октябрь». Сталинград, январь 1943 года

– Совсем близко, в переулке, – сказал Роске, – стоит красный танк. Его орудие нацелено на наши развалины. Я сообщил об этом Шмидту. Он сказал, что надо во что бы то ни стало помешать тому, чтобы танк открыл огонь, так как для всех нас это означало бы верную гибель.

Поэтому переводчик с белым флагом должен пойти к командиру танка и начать переговоры о капитуляции. «Я сам, – сказал он, – позабочусь об этом».

31 января 1943 года, 7 часов утра. Медленно наступил тусклый рассвет. Паулюс еще спал. Прошло довольно много времени, пока я выбрался из лабиринта мучивших меня мыслей и кошмарных сновидений. Все же я хоть немного поспал. Только я хотел тихо встать, как в дверь постучали. Паулюс проснулся. Вошел начальник штаба. Он подал генерал-полковнику лист бумаги и сказал:

– Поздравляю вас с производством в фельдмаршалы. Это последняя радиограмма, она пришла рано утром.