Сталингранские сны (СИ)

Пока Чуйков, не столько вводил в курс дела командиров, сколько проговаривал для себя словшуюся ситуацию, беженцы собрались с духом и тронулись дальше в путь. Не двинулись с места только те, кто остался рядом со убитыми и ранеными родственниками. Увидев через головы идущих повозку с убитыми красноармейцами, командарм спросил:

- Это что за похоронная процессия на жаре? Холеру хотите в батальоне получить, или чуму?

- Мы хотели их до Кераичева, до кладбища довезти, - ответил Рублёв, - проститься по-товарищески, в морально-политическом смысле митинг провести...

- Какое кладбище, ты бредишь? Воронка от бомбы сейчас им могила, быстро снимите посмертные медальоны и обмундирование, уложите в воронку, отметьте на карте место и фамилии, когда будет время, сядете с начштаба и напишете извещения родственникам по адресам из медальонов с указанием места. Исполняйте! - резко обрывая его, сказал Чуйков.

Было видно, что, говоря это, он напряжённо думает совсем о другом. Стукнув несколько раз каблуком хромового сапога в крышу фургона, Чуйков крикнул громко, слонро через громкоговоритель:

- Чёрт побери, Револьд, давай связь с Гордовым или Хрущёвым! Тут беда - в Котельниково немцы, 51-я армия окончательно развалилась, а я вторые сутки не могу с ними связаться! Они меня отправили выяснять лично обстановку вдоль дороги Сальск-Сталинград и организовывать фронт, собирая разбитые части, а теперь, небось уже думают, что я скрываюсь от них, что я перебежал к немцам, как Власов из 2-й Ударной!

Вздрогнув от мощного голоса командарма, Рублёв подошёл к краю фургона, и сверху вниз отдал команду через головы автоматчиков охраны похоронить убитых. Поскольку ближе всех к фургону располагались бойцы взвода Милованова, отбывшего уже вместе с железнодорожником на мотоцикле в погоню за гаубицами, исполнение приказа выпало Березуеву. Тот выдели для этого Надеждина, Гецкина и Петрюка. Им помогал солдат-возничий из артдивизиона.

Первого убитого Надеждин помнил по Славянке. Его звали Сашей. Они вместе оказались в карауле около склада боеприпасов дивизии в последнюю ночь перед погрузкой в эшелон для отправки на запад.

Тогда была блаженная тёплая звёздная ночь. Неугомонные сверчки звенели так, словно хотели быть услышанными всем миром. Таёжного гнуса тогда было совсем мало из-за двух недель прекрасной сухой погоды и сильного ветра со стороны залива Петра Великого. Саша был 1923 года рождения, ладный, светловолосый и голубоглазый парень, чем-то похожий на актёра Марка Бернеса. Он был из семьи тамбовских переселенцев в эти края ещё до революции. Дед его и отец его были сначала кузнецами-кустарями, а после окончания периода НЭПа работали в лесозаготовительном кооперативе вместе со спецпоселенцами, а его мать воспитывала ещё двух братьев и трёх сестёр. Она пекла пирожки с грибами, капустой, иногда ягодами, для продажи на станци. Эти пирожки она часто передавала через дневальных или дежурного по части за угощение для Саши. Она просила их не обижать её старшего, любимого сыночка. А он относился к ней с такой сыновней нежностью, которую не часто встретишь в больших крестьянских семьях, обремерённых тяжёлым ежедневным трудом, заботами, болезнями и недоеданием.

- Когда вернусь с войны с победой, - говорил он в последнюю ночь перед отправлением на фронт, - я буду работать на деревообрабатывающем комбинате, или в рыбсовхозе, и каждый месяц буду покупать матери красивый шёлковый китайский платок с драконами и цветами!

Саша так подробно описывал свою послевоенную самостоятельную жизнь, женитьбу, рождение своих будущих детей, что Надеждину показалось, что это всё было на самом деле.

Сейчас, стягивая с бездыханного тела гимнастёрку, майку, вынимая из кармашка галифе эбонитовую гильзу посмертного медальона, он с трудом узнавал побелевшее, осунувшееся лицо с опавшими мышцами, матовыми зубами между синих губ, и полуоткрытые мутные глаза. Блестящие мухи ползали по ресницам и забирались на роговицу совершенно безнаказанно, и бесполезно их было отгонять. В груди виднелось пулевое отверстие с ровными бурыми краями. Выходное отверстие пули между лопаток было большим пятном из кожи, обломков костей, сухожилий, мяса и запёкшейся крови. Вряд-ли Саша успел о чём-то подумать перед тем, как мозг перестал получать кислород. Просто он потерял сознание от удара, и всё...