Сталингранские сны (СИ)

Чуйков, привстав на подножку кабины водителя, приподнялся над головами окружающих его людей, и поднёс к глазам бинокль. Через колышущийся горячий воздух, пыль и дым было видно, как немецкие танки и броневики, стоящие на железнодорожном полотне обстреливают части Красной Армии и беженцев, двигающихся по бездорожью на северо-восток. Несмотря на пыль и дым, можно было различить, как чёрные точки людей падают, встают, бегут, снова падают, носятся коровы и лошади, мелькают белые женские платки. Султаны взрывов появляются в гуще людей. Несколько кургузов броневиков съезжают с полотна дороги и двигаются прямо через толпу, продолжая стрелять в разные стороны. Танки стреляют с места. С десяток мотоциклов с коляскам, следуют за бронеавтомобилми и широко разъезжаются по степи. Они то и дело останавливаются, из пулемётов берут толпы под перекрёстный огонь. Чувствуется азарт охотников, истребляющих беззащитную дичь. Спастись бегством невозможно, если только попробовать лечь и затаиться. Немцам никто не отвечает огнём. У отступающих нет артиллерии и миномётов. Они брошены где-то в раскалённой степи при отступлении вместе со снарядами и упряжками. Нет даже пулемётов, заставивших бы прежде всего уничтожить их, а не расстреливать беженцев и солдат. Похоже, что немцев всё-таки кто-то обстрелял, раз они решили тратить боеприпасы и горючее на разномастную толпу. У Чуйкова спёрло дыхание от ненависти к фашистам, так запросто устраивающим бойню и истребление людей. Японская звериная жестокость в Китае, похоже, передалась их союзникам по Оси. Однако, такое суетливое истребление говорило и о том, что немцы не располагают сейчас возможностью выделить конвой для захвата и отправки в тыл массы не сопротивляющихся солдат врага, хотя бы для использования их в качестве дешёвой рабочей силы для восстановления мостов через Сал и Маныч, для ремонта взорванного и повреждённого во многих местах железнодорожного полотна... И ещё... Ведь этих, сейчас смертельно уставших, голодных, не вооружённых мужчин, могут восточнее отсюда остановить посты погранвойск НКВД, и отправить их на военно-сортировочный пункт. Там их зарегистрируют, пусть наспех, накормят, пусть не досыта, вооружат, пусть и не в полном объёме штатного количества вооружения, в том числе пулемётов, миномётов и артиллерии, и передадут под командование не полных штабов разбитых частей, лишённых подразделений, но сохранивших знамёна. И вдруг, как сказочная птица Феникс из пепла, возродится батальон, записанный врагом в погибшие, или полк, записанный в уничтоженный, или бригада, дивизия, доказывая в который раз, что пока твёрдая рука держит в порядке промышленность, транспорт и систему управления вооружёнными силами, сопротивление не будет сломлено даже на фоне катастрофических поражениях и всеобщем отчаянии. Немцы у Котельниково не были в состоянии стерилизовать через плен огромную бегущую массу красноармейцев. Это значило, что они располагали весьма ограниченными силами, и их едва хватало им для выполнения боевой задачи. Чутьё подсказывало командару, что у Котельниково располагались сейчас, скорее всего, танковые части без достаточного количества пехоты. Даже само гигантское расстояние, пройденное немцами за двое суток, говорило об отставании пехоты, тяжёлого вооружения и снабжения. Искреннее удивление командарма-8 товарища Хрюкина на сообщению о захвате Котельниково, тоже говорили о том, что авиаразведка воздушной армии не усмотрела в одной танковой, одной механизированной дивизии врага сил, достаточных, для рейда на 300 километров по калмыцкой степи, в обход Сталинградского фронта, рискуя быть отрезанной от снабжения, окруженной в безводной местности, когда любое крупное соединение погибло бы летом без воды за несколько дней. Было понятно, что 6-я немецкая армия Паулюса, 8-я итальянская и 3-я румынская армии, наступающие с запада через 100 километровый участок степи между Доном и Волгой, занимали сейчас внимание болше, чем железная дорога длинной в 300 километров. Здесь одни успешный авианалеёт, один свежий полк с артиллерией, или даже сильный ливень, мог надолго задержать немцев. Разгром 208-й дивизии с воздуха, описанный Рублёвым, конечно, был катастрофой для обороны этого направления, но не был ещё очевидным, свершившимся фактом. А вот развал 51-й армии и исчезновение двух бронепоездов был фактом, судя по захвату Котельниково. Думая так, Чуйков слез с подножки грузовика. В глазах всё ещё стояла картина безнаказанного избиения безоружных, деморализованных толп гражданских и военных.