Сталинизм и война

Из всех акций предвоенных лет пакт с Гитлером и связанные с этим пактом последующие действия вызывают наибольшие споры. Они — предмет дискуссий дипломатов, юристов, историков. Вопреки мнению ряда авторов официальная историография до сих пор находится в самом начале изучения многих важных аспектов пакта. Как и в других аналогичных случаях, она была скована трактовкой, завещанной самими творцами этого пакта. В своем выступлении 3 июля 1941 г. Сталин полностью оправдывал пакт, хотя Гитлер, Риббентроп и оказались «извергами и людоедами». Он утверждал, что СССР будто бы не мог отказаться от предложения о «мирном соглашении с соседней державой», что пакт обеспечил «мир в течение полутора годов и возможность подготовки сил для отпора». В этом был «выигрыш» СССР и «проигрыш» Германии. Выгоды последней сбрасывались со счетов. Вследствие же разрыва пакта Германия приобрела только «непродолжительный военный выигрыш». «Вождю» это представлялось «лишь эпизодом». Умалчивая гигантские потери Красной Армии, он говорил о «громадном политическом выигрыше», который будто бы получил СССР. Этот фактор был назван «серьезным и длительным». На деле «серьезное и длительное» отрицательное влияние на ход войны и на последующее развитие страны оказала неспособность Сталина, его военных и политических советников разумно использовать полученную отсрочку, ради которой в основном они заключали пакт. К сожалению, ни авторы 12-томника, ни авторы многочисленных частных трудов о войне за несколько десятилетий ни в чем существенном не дополнили эти суждения.

На первом плане в споре историков всегда был вопрос об оригинале секретного протокола — приложения к пакту. Дело в том, что в августе 1939 г. был опубликован только текст пакта, о существовании же тайного сговора о фактической ликвидации Польши как независимого государства знали немногие. Однако вскоре после 23 августа стали появляться прямые и косвенные подтверждения этого сговора. В 20-е числа сентября газеты СССР опубликовали, в частности, карту-схему разграничения советских и германских войск на территории Польши (части Красной Армии вступили в западные области Украины и Белоруссии 17 сентября)[205]. Есть и другие реальные факты. Встречное движение двух армий произошло без каких-либо крупных инцидентов, германские войска были отведены с ранее занятых ими территорий, в том числе и из районов Бреста и Львова. Показательна позиция Германии в момент воссоединения прибалтийских республик и Бессарабии, а также советско-финской войны. В январе 1961 г. В. Гомулка следующим образом объяснил всем известные факты: при заключении пакта «Советское правительство сделало оговорку, что в случае войны между Польшей и Германией Германия не может захватить украинских, белорусских и литовских земель, входивших в состав Польского государства, и что в случае поражения Польши эти земли будут заняты Советской Армией».

Однако спор, по характеру своему сугубо схоластический, продолжался. Западным и советским консервативным историкам суть была известна: между СССР и Германией проводилась граница по рекам Писса, Нарев, Буг, Висла, Сан. В «сферу влияния» СССР отходили наряду с украинскими и белорусскими землями также собственно польские земли Варшавского и Люблинского воеводств. Вскоре, правда, по дополнительному соглашению сторон линия разграничения была перенесена до Западного Буга. Теперь она стала в основном соответствовать восточным этнографическим границам Польши. Так был положен конец разделу Украины и Белоруссии, осуществленному в 1920 г. по Рижскому договору.

Пакт далеко не сводился к формуле о ненападении. Вопросы о том, был ли письменный протокол (и верна ли найденная его копия) или была устная договоренность, не имели принципиального значения. В отличие от мировой литературы в СССР пакт не был подвергнут научной критике. Именно этим воспользовались антисоциалистические и националистические экстремисты. Если б пакт был своевременно освещен, он не вызвал бы такую политическую волну, обычную задачу исторической науки не пришлось бы решать Съезду народных депутатов СССР. Впрочем, некоторым историкам решение даже такой высокой инстанции, опирающееся на достижения мировой историографии, не мешает по-прежнему отвергать существование секретных приложений.

В трактовке пакта и связанных с ним событий до последнего времени допускают много фактических ошибок. Утверждают, что вступление РККА в западные области Украины и Белоруссии будто бы было неожиданным для немцев, что это вступление не было связано с пактом. На самом деле соглашение 23 августа предусматривало такое вступление. Больше того, после вторжения в западные области Польши Германия стремилась ускорить вступление с востока войск РККА. Вслед за советской пропагандой тех лет ряд авторов пишет о «защите единокровных братьев». «Защита» — от кого? От Польши? Она пала. От Германии? Заняв их, она сама передала эти земли СССР. Утверждают, что советские войска будто бы вышли на линию Писса — Сан. Но в сентябре 1939 г. они не переходили линию Буга.