Сталинизм и война

Тема ГУЛАГа, репрессивной политики режима в целом не изучена. Вышли в свет сравнительно немногочисленные частные работы, в большинстве своем полумемуарного характера. Среди конкретно-исторических исследований мы выделяем книгу О. Хлевнюка. Лучшая из известных нам историографических работ принадлежит перу Э. Бэкона (Англия)[297]. По данным А. Краюшкина (начальника архивного управления министерства безопасности РФ) в 1917–1990 гг. по обвинению в государственных преступлениях осуждено 3 853 900 человек, из них приговорено к расстрелу 837 995. Но репрессированных по политическим, национальным, религиозным мотивам, вообще — пострадавших от произвола «гораздо больше», «во много раз больше»[298].

Политические убийства не прекращались и во время войны. Не случайно, ученые, специально изучавшие дело, пришли к выводу о «сталинских репрессиях 30—40-х — начала 50-х гг.». В годы войны они изменились в какой-то мере по форме, но не уступали предвоенным по масштабам, жестокости, бессмысленности. Историки, разделяющие мысль об изменениях к лучшему сталинского режима в военные годы, могут сослаться и на такие авторитеты, как Д. Устинов, Н. Хрущев. По мнению последнего, Сталина, «видимо, во время войны сама жизнь вынудила сдерживать свой гнев, нацеленный на аресты и уничтожение людей». Автор имел в виду, по всей вероятности, репрессии против командующих фронтами. В целом же сохранилось все обычное для сталинизма. Вспомним арест в начале войны К. Мерецкова, Б. Ванникова, Я. Смушкевича, Г. Штерна, П. Рычагова и других крупных деятелей Вооруженных Сил и оборонной промышленности. Это осуществлялось исключительно с ведома Сталина. По злой иронии судьбы Ванников, например, по заданию самого Сталина, сидя в камере, писал соображения о развитии вооружения. Части узников удалось спастись, большинство же было казнено. Большая группа была убита 28 октября 1941 г., в самые горячие дни Московской битвы.

Одной из первых репрессий военных лет было «дело» Д. Павлова и других руководителей Западного фронта. Нельзя принять позицию Стаднюка в его переписке с Самсоновым. Во всех изданиях романа «Война» судьба Павлова и его соратников освещается односторонне. В своем «открытом письме» 1987 г., уже не связанный спецификой жанра и политической конъюнктурой 1975 г., когда увидело свет первое издание его романа, автор, как и прежде, обошел молчанием нравственную сторону вопроса, отвечая лишь, что генералы, возглавляемые Западный фронт, «могли бы принести немало пользы». Но писатель мог бы отметить, что главную ответственность за инкриминированные Павлову и его соратникам действия несут Сталин, Тимошенко, Жуков и другие руководители Красной Армии, что расстрел Павлова служил им оправданием в глазах общественного мнения и отнюдь не улучшал морального климата в армии. Приведенный в письме «диалог Сталина и Шапошникова» отнюдь не позволяет понять «позицию автора романа», но подтверждает обеспокоенность Сталина по поводу мнения военных специалистов о судьбе Павлова. Автор письма без объяснений отмечает неподготовленность Павлова к выполнению обязанностей командующего. Но генерал был назначен на эту должность вследствие того, что большинство военных кадров высшего звена было истреблено. Крайне противоречиво оценивает Стаднюк Мех-лиса, сыгравшего особо одиозную роль.

Подобные репрессии не прекращались и в последующие военные годы. Так, по данным Хрущева, в 1942 г. расстреляли одного генерала «ни за что». 29 апреля 1943 г. Абакумов лично арестовал «как троцкиста» начальника оперативного отдела ВВС Сибирского военного округа генерала Б. Теплинского. Во время войны никаких принципиальных изменений не произошло и в ГУЛАГе. Характерно, что в августе 1941 г. согласно распоряжению Сталина для усиления охраны ГУЛАГа было дополнительно выделено несколько полков.