«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

18 сентября 1933 года из Сочи И. Сталин и К. Ворошилов направили Л. Кагановичу телеграмму № 40: “Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к выводу, что её надо обязательно снести. Предлагаем снести Сухареву башню и расширить движение. Архитекторы, возражающие против сноса, — слепы и бесперспективны”. Опять универсальный предлог — мешает, мол, движению…

20 сентября в ответном письме Сталину Каганович просил разрешения повременить со сносом башни в связи с обещанием, данным архитекторам. Он писал: “Я не обещал, что мы уже отказываемся от ломки … Если Вы считаете, что не надо ждать, то я, конечно, организую дело быстрее, то есть сейчас, не дожидаясь их проекта”.

16 марта 1934 года ЦК ВКП(б) согласился с предложением МГК о сносе Сухаревой башни и Китайгородской стены, и вскоре начались работы по сносу башни.

17 апреля 1934 года с коллективным письмом к Сталину обратились: заслуженный деятель искусств К. Юон, академик А. Щусев, А. Эфрос и авторы первого письма И. Грабарь, И. Жолтовский, И. Фомин и другие. Они писали: “Неожиданно (после того, как вопрос был, казалось, улажен) начали разрушать Сухареву башню. Уже снят шпиль; уже сбивают балюстрады наружных лестниц. Значение этого памятника, редчайшего образца петровской архитектуры, великолепной достопримечательности исторической Москвы, бесспорно и огромно. Сносят его ради упорядочения уличного движения… Настоятельно просим Вас срочно вмешаться в это дело, приостановить разрушение Башни и предложить собрать сейчас же совещание архитекторов, художников и искусствоведов, чтобы рассмотреть другие варианты перепланировки этого участка Москвы, которые удовлетворят потребности растущего уличного движения, но и сберегут замечательный памятник архитектуры”.

22 апреля 1934 года Сталин ответил авторам письма: “Письмо с предложением — не разрушать Сухареву башню получил. Решение о разрушении башни было принято в своё время Правительством. Лично считаю это решение правильным, полагая, что советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня, жаль, что, несмотря на всё моё уважение к вам, не имею возможность в данном случае оказать вам услугу. Уважающий вас И. Сталин”.

Согласен: пусть советские люди создают более величественные памятники. Но почему для этого надо сносить старые? А потому! Надо “расширить движение”!

В своём интервью, опубликованном в “Досье гласности” [1990‐е гг., № 7–8 (23)] Каганович говорил: “Главным мотивом решения о сносе было увеличивающееся движение автотранспорта, появление огромного количества автомобилей и каждодневная гибель людей возле Сухаревой башни. Когда я на совещании архитекторов назвал цифру жертв — 5 человек в день, то товарищ Щусев поправил меня. Он сказал, что гибнет не 5, а 10 человек в день. Можно представить, что было бы, если бы сегодня стояла башня, когда по Садовому кольцу едут сотни тысяч машин”.

Это — ложь. Итак, 5 человек в день. Следовательно, в месяц — 150 человек, в год — 1800. А если 10 человек: 300 и 3600. И только около башни!

Вспомните информацию в газете, в которой говорилось, что человек “попал под лошадь”. Напомню, Остап Бендер был легко ранен, но не умер. Ясно, что И. Ильф и Е. Петров взяли эту информацию не с потолка — тогда такая информация печаталась в газетах. Отсюда вывод: это происшествие было чрезвычайным (ЧП) и потому и было упомянуто в газете. А если бы человек погиб — то это вообще было бы чепэ!

А тут гибнут 150 человек в месяц — и молчок! Ни одного уголовного дела против водителей! И Щусев поддакивает — как ему не стыдно!

Да если машины носятся по Садовому через башню — то поставьте постового. Но “носиться” машины просто не могли: во‐первых, они были маломощными, а, во‐вторых, через башню ходил трамвай — автомобили просто вынуждены были снижать скорость.

Далее: “Архитекторы призывали: надо что-то делать, ибо башня пришла в крайне ветхое состояние, можно сказать, аварийное. Она вся была в трещинах: и внизу, и в фундаменте, и на верху. Её капитальный ремонт потребовал бы колоссальных затрат, огромных усилий и занял бы длительное время, не говоря уж о том, что одна из центральных магистралей Москвы была бы закрыта на длительное время”.

Так можно сказать о любом старом здании, включая Кремль: мол, пошли трещины в фундаменте, надо снести — ремонтировать-то дорого… Так Сталин с Кагановичем и делали: была снесена бóльшая часть исторического центра. Конечно, всё делалось для “расширения движения”, т. е. для блага горожан. Ведь из-за этих старых домов гибли тысячи людей! Только об их гибели именно из-за памятников, а не из-за лихачества шофёров, никто “почему-то” не знал.

Кстати, о “ветхом фундаменте”. На него можно сегодня посмотреть — он стоит до сих пор: пройдите по переходу под Садовым от метро “Сухаревская”, переход огибает фундамент, ибо снести его было невозможно — уж очень добротно он был сделан.

Башню окружали старые ветхие дома, и при желании можно было бы проложить Садовое около башни. Но вот желания-то и не было.