«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

Для “ответственных работников” и артистической и литературной “богемы” строились специальные дома с огромными квартирами, за которые они платили копейки. Это в то время, когда “победивший пролетариат” жил в бараках и коммуналках. Я уж не говорю про коллективизацию… Конечно, и большие, и маленькие “вожди” говорили правильные речи о “развитии социалистической демократии в свете новой Конституции”…

Говоря о жизни “элиты”, нельзя не сказать о жизни простых людей. В своей книге “Возвращение из СССР” Андре Жид писал, что в СССР его влекла надежда убедиться, что там нет бедных, как говорила пропаганда, но он увидел, что “бедных много, слишком много”.

Контраст между верхами и низами бросался в глаза. Крестьяне, в огромном количестве бежавшие из “коллективизированных” и голодных деревень, составляли обильное предложение рабочей силы для строящихся заводов и для привилегированных верхов правящей бюрократии. Почти в каждой семье “элиты” находились в услужении один или несколько человек. Работали они буквально за копейки. Эти факты не скрывались, напротив, они отражались и в фильмах. Существование этого большого слоя прислуги наглядно опровергало тезис, постоянно звучащий в речах Сталина и других руководителей, что в СССР покончено с эксплуатацией человека человеком. Или русских крестьян за людей не считали?

О жилищном вопросе и говорить нечего. В городах люди жили в коммуналках по 10–20 семей в квартире, а беженцы из сёл жили, где придётся. Это — в столице, а в других городах люди жили и в землянках, и в бараках. Да, в Москве строились жилые дома — но их было несколько десятков, в том числе знаменитый “дом на набережной”. А где же тогда жили люди? Во-первых, в старых “доходных домах”, квартиры в которых были превращены в коммуналки. Во-вторых, в городских усадьбах, которые также были разделены на комнаты. И, конечно, в бараках.

Это, повторяю, только в столицах — в Москве и в Ленинграде, а в провинции — бараки, землянки, те же коммуналки.

А массовое жилищное строительство началось в конце 1940‐х годов. Да и то — “массовое” — сильно сказано: строительство велось вдоль центральных московских лиц. И только при Хрущёве началось по-настоящему массовое строительство. Жилищный вопрос не был решён и до последних дней СССР. Почему? Нам говорили, что у государства, мол, нет возможностей, мол, “война”, “восстановление”, “вот в будущем”, “к 2000‐му году”… Это была ложь: деньги на строительство жилья были, только тратили их на жильё и привилегии для “элиты”, субсидирование республик, вывозили за границу под видом “помощи братским компартиям” и “фонда Мира”. Не следует забывать и о расходах на оборону.

Во всём мире уровень жизни измеряется соотношением зарплаты и цен. Тот же А. Жид писал, что в СССР нет прямой эксплуатации рабочих капиталистическими акционерами, тем не менее “рабочего эксплуатируют и таким ловким, изощрённым, скрытым способом, что он не знает, за кого браться”. Механика этой эксплуатации заложена в государственной политике заработной платы: за счёт низких заработков большинства непомерно раздуты заработки привилегированных верхов. В результате этого советский рабочий “начинает утрачивать иллюзию, будто работает на самого себя. Он не пользуется плодами своего труда”.

Зарплата в те годы составляла: рабочих — 125–200 руб., служащего — 130–180 руб., врачей, учителей, техников — 300–400 руб., высших чиновников и элиты творческой интеллигенции — 1500–5000 руб. и выше плюс почти бесплатные дачи, распределители, и т. п. А цены: костюм — 800 руб., туфли — 200–300 руб., метр ткани — 100 руб. и т. д. А ведь ещё надо было покупать еду (минимум 200 руб. в месяц), платить за проезд, за комнату (в среднем 20 руб.), за институт… Напомню, при Сталине образование было платным. А сельские школы (в которых училось абсолютное большинство населения) были обязаны содержать сами колхозники и за свой счёт платить зарплаты учителям, а также оплачивать учебники и прочие материалы. Это же касалось детских садов (если они вообще были в колхозе), больниц и других учреждений социальной сферы.

Всё это — при господстве дефицита как продуктов, так и ширпотреба — т. е. после работы люди должны были стоять в огромных очередях. Дефицит был во всём. Был даже такой анекдот: чего только в Москве нет! Нет масла, мяса…

А, купив продукты, их некуда было положить. Ибо в стране не производились бытовые холодильники.

В 1936 году А. Микоян был в США, где увидел в продаже домашние холодильники. В своих воспоминаниях “Так было” он писал: “Находясь в Америке, я с удивлением увидел на заводе “Дженерал Электрик” специальный цех по производству домашних холодильников. Этот цех ежегодно выпускал в продажу свыше 100 тысяч таких холодильников, пользовавшихся огромным успехом у населения.