Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация. 1924–1954

а) максимально использовать рабочую силу спецпереселенцев на лесоразработках, на рыбных и иных промыслах в отдаленных, остронуждаю-щихся в рабочей силе районах и

б) в сельском хозяйстве устраивать лишь тех спецпереселенцев, рабочая сила которых не может быть использована на лесоразработках и промыслах.

4. Поручить НКзему РСФСР совместно с ВСНХ РСФСР, НКторгом и с соответствующими краевыми (областными) исполкомами и по соглашению с НКВД РСФСР разработать в соответствии с указаниями п. 3 настоящего постановления конкретные хозяйственные мероприятия по использованию спецпереселенцев»[55].

Методы осуществления спецколонизации трудно назвать гуманистическими. Случалось, что людей привозили в какое-то безлюдное место, прямо в открытом поле, и здесь бросали. В осеннее и зимнее время у тех, кто не догадался взять с собой топоры, пилы и лопаты, шансы на выживание были весьма призрачны. Обладатели же этих орудий немедленно рыли землянки, рубили дрова, пилили брёвна, т. е. «активно обживались», и очень часто благодаря этому спасались от неминуемой смерти. Именно так рождались спецпоселки (трудпоселки). В них постепенно увеличивалось число построенных домов, но ещё быстрее росло количество могил на близлежащих кладбищах.

Что касается местных партийных, советских и хозяйственных органов, то они так или иначе участвовали в обустройстве спецпереселенцев, составлялись планы строительства спецпоселков и др. На практике сроки возведения спецпоселков, как правило, срывались, и недовыполнение планов такого строительства часто имело весьма внушительные масштабы. Северный крайком ВКП(б) весной и летом 1930 г. неоднократно в своих постановлениях обязывал хозяйственные органы завершить строительство спецпоселков к 1 сентября 1930 г. На состоявшемся же 25 сентября 1930 г. заседании крайкома было установлено, что на территории Северного края закончена постройка лишь 4 % спецпоселков и начато строительство – 25 %[56]. Вот в таких неблагоприятных жилищно-бытовых условиях спецпереселенцы первой волны вступали в зиму 1930/31 г.

При определении районов расселения специально выбирались места, откуда в силу природных условий побег был бы весьма затруднительным. Так, в одном из документов ПП ОГПУ Сибкрая от 25 апреля 1930 г. отмечалось: «Изысканы и детально проработаны под расселение необжитые, отдаленные северные районы… при этом в принципе отвода районов расселения для каждого округа наряду с экономическими соображениями (пригодность их к с/х и промышленному использованию) также учтены были и моменты политического характера, в частности в отводе районов учитывались природные условия, гарантирующие невозможность бегства выселенных обратно (болота, реки, отсутствие дорог)»[57].

Сотни спецпоселков были организованы в таких совершенно непригодных для налаживания даже подобия нормальной жизнедеятельности местах, где, несмотря на отчаянные усилия спецпереселенцев, «освоение необжитых земель» заходило в полный тупик. В таких спецпоселках люди вымирали, разбегались или переселялись в другие спецпоселки. Только в Свердловской области в 1930–1934 гг. прекратили свое существование 60 «бесперспективных» спецпоселков[58].

В письмах спецпереселенцев чаще всего содержались сетования на свою несчастную судьбу, на проявленную к ним несправедливость. За последние 20 лет опубликовано много таких писем в различных изданиях. В частности, интересная подборка спецпереселенческих писем на имя М. И. Калинина с мольбой о помощи представлена в сборнике «Неизвестная Россия. XX век»[59].

Однако уже в 1930 г. от некоторых спецпереселенцев к их родственникам и знакомым, не подвергавшимся выселению, стали поступать письма, в которых выражалась удовлетворенность своей жизнью и судьбой.

Правда, их удельный вес в общем потоке спецпереселенческой корреспонденции был крайне незначителен. Так, по состоянию на 10 октября 1930 г., Информационным отделом (ИНФО) ОГПУ было обработано 119 376 писем спецпереселенцев, из них только 622, или 0,52 %, оказались с «положительным содержанием». Ниже мы приводим несколько выдержек из писем такого характера:

«…Слава богу, нужды никакой не видим. Живем очень хорошо, продуктов вдоволь, мяса и рыбы хватает, зарабатываем подходяще от 5 до 10 р. Вы пишите, что у вас скот контрактуют, но это необходимо – нужно рабочих кормить и скорее построить социализм, вы нас будете кормить, мы за это вам дадим апатит для удобрения земли…»;

«…В тундре мне больше нравится, чем дома. Шапку никому не приходится снимать и кланяться, и не боимся обложения, отработали 8 час. и все, советую всем ехать к нам, много можно заработать…»;

«…Мы живем хорошо, да и вообще кто сюда сослан все хорошо живут.

Все работают кто что. К нам много высланных скобарей приехало в лаптях, а сейчас ходят в желтых туфлях, да в макинтошах, начинают жить уже по-городскому…»;

«…Вырабатываю в месяц 120 р., так что жить можно. Узнайте, если и вас высылают, то ничего и в холодном краю можно жить. Приезжайте и не бойтесь…»;