Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация. 1924–1954

В разъяснении зам. наркома внутренних дел СССР В. В. Чернышева от 27 января 1939 г., направленном начальникам управлений РК милиции республик, краев и областей, указывалось, что паспорта «выдаются только детям спецпереселенцев и ссыльных, которым сейчас исполнилось 16 лет, если они лично ничем не опорочены и если они из спецпоселков и мест ссылки выезжают на учебу или на работу»[171]. Из этого разъяснения вытекало, что круг претендентов на освобождение по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. ограничивался узкими возрастными рамками 1922–1923 гг. рождения, да и то с оговорками (выезд на работу или учебу, отсутствие порочащих данных). В 1939 г. по указанному постановлению СНК СССР из «кулацкой ссылки» было освобождено 1824 человека, что составляло менее 0,2 % от общей численности трудпоселенцев на 1 января 1939 г.[172]

Практика освобождения и выдачи паспортов по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. только для лиц 1922–1923 гг. рождения вызывала недовольство десятков тысяч трудпоселенцев более старших возрастов, но которые в свое время в момент поступления в «кулацкую ссылку» были моложе 16 лет. От них и их родителей в различные инстанции поступали соответствующие прошения. В ряде случаев местные органы НКВД, а также местные партийные и советские органы признавали доводы этих людей вполне справедливыми и отмечали это в своих отчетах и докладных записках в республиканские и общесоюзные органы.

Все это возымело действие. В докладной записке зам. председателя СНК СССР А. Я. Вышинского от 11 ноября 1939 г. на имя В. М. Молотова выражалось несогласие с разъяснением В. В. Чернышова от 27 января 1939 г. «…Так как это разъяснение ограничивает право выезда на учебу и на работу детей спецпереселенцев и ссыльных, достигших шестнадцатилетнего возраста до издания вышеуказанного Постановления СНК СССР, – отмечал А. Я. Вышинский, – полагаю необходимым указанное разъяснение НКВД СССР отменить. Т.т. Вознесенский и Булганин проголосовали за отмену этого разъяснения. Прошу Ваших указаний». На этом документе В. М. Молотов поставил резолюцию: «За отмену незаконного распоряжения т. Чернышова. В. Молотов»[173]. В письме А. Я. Вышинского от 21 ноября 1939 г. на имя В. В. Чернышова (копия – прокурору СССР М. И. Панкратьеву) говорилось, что СНК СССР отменяет разъяснение НКВД СССР от 27 января 1939 г.[174]

В связи с отменой в конце 1939 г. январского (1939 г.) разъяснения НКВД СССР, фактически ограничивавшего круг освобождаемых по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. только лицами 1922–1923 гг. рождения, ситуация с этой проблемой в 1940 г. резко изменилась. Теперь на освобождение по этому постановлению могли претендовать трудпоселенцы, которым в момент поступления в «кулацкую ссылку» в 1930–1931 гг. и позднее не было 16 лет. Нижняя планка претендентов на освобождение опустилась до значительного числа лиц 1915–1916 гг. рождения, а верхняя передвинулась в 1940 г. на лиц 1924 г. рождения (по мере достижения 16-летнего возраста). В 1940 г. по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. был освобожден 77 661 трудпоселенец, или в 42,6 раза больше, чем в 1939 г.[175]

Освобождение в 1939–1940 гг. почти 80 тыс. молодых трудпоселенцев по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. отнюдь не означало, что в «кулацкой ссылке» не осталось людей соответствующих возрастов. В ней продолжали находиться десятки тысяч людей, которые по возрасту могли бы быть освобождены. Одни по каким-то причинам не подавали соответствующих заявлений и, естественно, продолжали оставаться на учете труд-поселений, другие, подав заявления, не могли четко и внятно объяснить, на какую именно работу или учебу они собираются выехать из трудпоселков. В толковании понятия «порочащие факты» царили субъективизм и волюнтаризм. Случалось, что освобождались почти все подавшие заявления, за исключением имевших в своем активе серьезные правонарушения. В то же время в ряде трудпоселков при рассмотрении заявлений производился значительный отсев за счет включения в «порочащие факты» игру в карты, употребление спиртных напитков, драки и потасовки между подростками, недостаточно вежливую манеру разговора с начальством и др.

Вплоть до 1940 г. оставался открытым вопрос о призыве на военную службу бывшей трудпоселенческой молодежи, освобожденной из «кулацкой ссылки» по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. и другим решениям.

27 февраля 1940 г. вышло указание Главного управления РККА «О порядке приписки к призывным участкам трудпереселенческой молодежи», в котором говорилось (приводим весь текст):

«1. На основании статьи 30 Закона о всеобщей воинской обязанности к категории лиц сосланных и высланных относятся также и трудпе-реселенцы.

Призывников из числа трудпереселенческой молодежи, состоящей на учете местных органов ОТП ГУЛАГ НКВД, к призывным участкам не приписывать, учет их не вести и в Красную Армию и флот не призывать.

Лица, указанные в статье 30 Закона о всеобщей воинской обязанности, также не подлежат приписке к призывным участкам.