Сталинские соколы

Своего комполка мы уважали, майор сам был мастером штурмового удара, и обучение летчиков в полку организовал должным образом. Мы часам и отрабатывали взаимодействие между собой и с истребителями, слетанность была хорошая, что сводило потери полка к минимуму. В управлении группами очень помогали радиостанции. До нас доходила информация об огромных потерях других штурмовых полков, некоторых уже успели отправить на переформирование, мы же с четвертого по девятое июля потеряли всего четыре самолета и троих членов экипажа.

На маршруте немножко распогодилось, но на высоте двухсот метров сильная болтанка. Летчикам еще хорошо, а вот стрелкам туго, может так «расшаландить», что и бдительность потеряешь. Правее и выше в нескольких километрах от нас на встречных курсах прошла группа немецких бомбардировщиков, судя по выпущенным шасси – Ю-87. Мы летим бомбить их войска, они – наши, никто никого не трогает. Странно, что их истребители не завязали бой с нашим прикрытием, а может они вообще идут без сопровождения?

Около Понырей заметили транспортную колонну, подходящую к переднему краю. «С хода» спикировали на цель, уничтожив как минимум по одному автомобилю и под «жидким» огнем, маневрируя по высоте и направлению, стали двигаться в сторону своего аэродрома. Оставаться над полем боя надолго было рискованно, в любой момент могли появиться немецкие истребители. Уже над своей территорией мы столкнулись, возможно, с теми самыми увиденными бомбардировщиками. Пикировщики крались на высоте метров пятьсот, их было штук шесть, идущих нам почти в лоб с небольшим превышением. Ситуация получилась трагикомичная. Немцы, поняв, что не проскочат незамеченными, первыми попытались атаковать нашу группу. Началась воздушная дуэль. Истребители прикрытия виражили над нами, на случай появления «Мессеров» или «Фок», готовые к атаке уходящих Юнкерсов, а мы вели поединок. Преимущество Ю-87 в скорости пикирования не могло быть реализовано по причине малой высоты, по остальным характеристикам наши шансы уравнивались. И хотя немцы начали свою атаку с пятьсот метров, когда мы были на двести, нам удалось утянуть их под свои истребители, а когда «Юнкерсы» попытались стать в круг, вклинится между ними, навязав бой на виражах. Если с земли кто наблюдал наши эволюции, он вполне мог утверждать, что за всю войну не видел ничего подобного. Иногда мы снижались до нескольких десятков метров, иногда поднимались чуть выше, в целом бой происходил на очень малой высоте не оставляя шансов экипажам на спасение в случае повреждения самолета. Слетанность нашей группы не уступала хваленой подготовки немцев, мы привыкли к пилотированию на малой высоте, вдобавок я вспомнил, что когда-то был истребителем, обученным бою на виражах, и попытался взять инициативу на себя. Рассчитывая на защиту хвостового пулемета в руках Наума, и на истребители прикрытия сверху, я достаточно быстро поймал одного немца в визирный прицел и дал залп из всего оружия. Самолет дернулся, отводя нос в сторону, но первый залп оказался результативным. «Юнкерс» потеряв значительную часть плоскости, упал на землю. Почувствовав вкус победы, через несколько минут маневрирования удачным залпом я сбил еще одного пикировщика, заставив его врезаться в землю и взорваться. Мог ли я предположить еще с утра, что запишу на свой счет две воздушных победы?!

Наша группа потерь не имела, оборонительным огнем Ю-87 был сбит один истребитель. Немцы потеряли шесть машин, три из них от огня штурмовиков.

Ну, теперь мне точно дадут героя, да и в газетах напишут, ерунда конечно, бахвальство, а все равно – приятно!

На следующий день меня в парадном кителе с золотыми погонами и орденом Красной Звезды на груди отправили в штаб 299-й дивизии для награждения. В связи с большим количеством награждаемых, да и обстановкой на фронте, теперь за наградами в Москву не ездили, право награждать орденами получили командующие армиями и даже командиры дивизий. Но в дивизии вышла некоторая задержка и меня отправили в штаб 16-й Воздушной Армии.

В результате, через неделю меня действительно наградили… вторым орденом Красной Звезды. Награду вручил сам командующий Сергей Игнатьевич Руденко. «Злые языки» из штаба намекнули мне, что первоначально готовился приказ о награждении медалью «Золотая звезда Героя», но для этого надо было посылать в Москву, поэтому, или по иной причине, в наградной лист внесли исправление и наградили на месте «Красной Звездой». Хорошо, что и Константина посмертно представили, хотя, чего хорошего, если ты успел прожить всего восемнадцать лет.

Я вернулся в полк только к 23 июля, после контрнаступления, когда немцев вытеснили на исходные рубежи, а стратегическая инициатива перешла к нашим войскам.

24 июля погода ухудшилась и боевых вылетов на поддержку нашего наступления на орловском направлении не будет. По погодным условиям и для короткого отдыха наш полк переводят во второй эшелон армии. Перевод запланирован на утро 25 июля. Один транспорт перелетел еще ночью. Моя эскадрилья перелетает второй в 7.15.