Сталинские соколы

Наступила весна, меня отзывают обратно в Рехлин. В центре закончили доводку самолета, и теперь требуются опытные пилоты для боевых испытаний.

Вначале я получаю короткий отпуск. Мой путь лежит через Берлин, где в кабинетах министерских бюрократов затерялось представление о моем награждении. Чиновники обещают разобраться, и это занимает некоторое время. Наконец, я получаю Железный Крест 2-го класса за отличие в бою.

Теперь я могу посетить семью. Сестры вышли замуж и не живут с родителями. Мой отец, в тридцатых годах недолюбливававший нацистов, убедившись в пользе их действий для германского народа и считающий коммунизм страшным злом для крестьянства, а большевиков – убийцами фермеров, окончательно простил мое юношеское сумасбродство. Следуя своему тяжелому характеру, он выказывал показное равнодушие, но я понимал, что он гордится сыном, еле сдерживая эмоции. Несмотря на временные неудачи в затянувшейся войне, мы пришли к единому мнению, что фюрер является истинным лидером нации и все еще пользуется огромной поддержкой немцев. Побывка закончена, и я еду в Рехлин.

В испытательном центре проходят подготовку заслуженные пилоты, среди которых я явно выгляжу белой вороной. Остается только благодарить судьбу и своего покровителя за то, что постоянно оказываюсь в обществе столь интересных людей. В частности, я знакомлюсь с хауптманом Штеппом – он наш командир, и обер-лейтенантом Руделем. Оба служили в известных мне подразделениях – были командирами эскадрилий во 2-й эскадре, и я встречался с ними по службе, но не имел возможности и необходимости сблизиться. Ханс-Карл Штепп до вступления в Люфтваффе получил юридическое образование, он из семьи Гессенских профессоров, очень интеллигентный и начитанный. Он невысок, с миловидным лицом большого ребенка и излучающими доброту приветливыми глазами, словом, совершенно не похож на сурового вояку, удивительно, как человек с такой внешностью мог навоеваться на «Рыцарский Крест». Его нельзя назвать фанатом от авиации, он просто профессионал во всем, за что берется, естественно, это относится и к полетам. В отличии от Штеппа, Рудель – настоящий маньяк, товарищи, знающие Ульриха, шутят, что могли застать Руделя плачущим, если по каким-то причинам тот не имел возможности летать. Его главная черта – он все время рвется в небо и на войну, для него это как опиум для зависимого. В остальном Ханс-Ульрих своеобразный оригинал, он тщеславен и малообщителен. Хотя он, как и я, из деревенских, вряд ли мы сможем стать товарищами, но летное дело знает, и его техника пилотирования безукоризненна. Он коротко рассказывает свою историю, я свою. Жалуюсь, что мало летаю на боевые задания и потому никак не продвигаюсь в плане званий, должностей и наград. Он рассказывает, что был в похожей ситуации весной сорок первого, когда ему не доверяли выполнять боевые вылеты.

Я только осваиваю новый противотанковый вариант Ю-87, а Рудель, получивший звание хауптмана, уже готовится к отправке на восточный фронт в Керчь. Мы желаем друг другу успехов и надеемся на встречу в будущем.

Новый вариант Юнкерса, на котором придется летать, оснащен длинноствольными пушками 37-мм, подвешенными под крыльями, они стреляют бронебойными снарядами с вольфрамовыми наконечниками с большой начальной скоростью и имеют по двенадцать выстрелов на ствол. Теперь Ю-87 – не «Штука», а «Птичка с пушкой». И ее основная задача – охотиться за полчищами русских танков. Приходится менять наработанные годами принципы и навыки атак с отвесного пикирования с больших высот.

Если раньше начинать атаку цели с высоты менее полутора тысяч метров считалось «дурным тоном», теперь мы учимся подкрадываться на высоте нескольких сотен метров и атаковать с пологого пикирования с такой же дистанции. По мнению некоторых пилотов, контейнеры с пушками уменьшают и без того невысокую скорость старушки «Ю», признаться, я этого не заметил, ведь максимальная бомбовая нагрузка делала самолет еще тяжелее. Что очевидно. ухудшение аэродинамики из-за роста лобового сопротивления, которое нельзя уменьшить в процессе полета, ведь пушки не сбросишь, как бомбы, большой разнос масс вдоль поперечной оси ухудшал путевую устойчивость и боковую управляемость.

Незаметно наступило лето, третье лето моей войны. Мы закончили испытания в центре, и теперь группа под командой хауптмана Штеппа направляется для войсковых испытаний. Незадолго до отбытия смотрим фильм, снятый камерой с самолета Руделя. Успехи пилотируемой им «птички» впечатляют, на кадрах видно, как он с дистанции менее пятисот метров попадает в русские десантные баржи.

Мы прибываем на аэродром, находящийся восточнее Харькова – крупного русского города, его мирная инфраструктура разрушена, остается довольствоваться тем немногим, что осталось, например, театром, расположенным в здании царской постройки.