Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

А война уже дышала стране в лицо. Еще в марте 1938 года Германия провозгласила аншлюс Австрии. В мае на стол Сталина легло добытое разведкой секретное донесение посла Германии в Москве. В нем граф фон Шуленбург писал Гитлеру: «Война не может быть локализирована. Прямо или косвенно все европейские и не европейские силы, а также Скандинавские государства примут в ней участие. Участие Европейской России в этой войне будет самым большим и самым решающим событием».

Сталин пристально вглядывался в обстановку. Угроза войны на Западе стала еще более ощутимой в сентябре 1938 года, когда состоялось Мюнхенское соглашение между Великобританией, Францией, Германией и Италией. Подписавшие его Чемберлен, Даладье, Гитлер и Муссолини согласились на передачу Германии Судетской области и удовлетворили территориальные притязания к Чехословакии венгров и поляков.

Это была не просто грязная сделка с Гитлером, а откровенный призыв к агрессии. Покидая 30 сентября Мюнхен, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен уже у трапа самолета сказал Гитлеру: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чешских аэродромах».

Так разжигался пожар будущей войны. В октябре Германия займет Судеты, Польша оккупирует Тешинскую область Чехословакии, Венгрия присвоит южные районы Словакии и Закарпатской Украины, а японцы захватят Ганчжоу. Все вместе взятое станет прологом к мировой войне. Впрочем, практически Вторая мировая война уже шла, и Сталин как никто другой из современных ему политиков ясно понимал это.

Между тем советская страна жила надеждами. Развернутая волей Сталина промышленность быстро шла в гору. Ее достижения были очевидны, особенно в области самолетостроения. В октябре, после перелета по маршруту Москва – Дальний Восток, в столицу вернулся экипаж самолета «Родина». Работники авиационной промышленности встретили летчиц Гризодубову, Раскову и Осипенко на Ходынском поле, где находился центральный аэропорт. Отсюда все направились в Кремль. Торжественные чествования героев становились традицией. Одна за другой в Грановитой палате появлялись героини. Все встали.

Аплодисменты не прекращались и тогда, когда взволнованные летчицы подошли к Сталину. От наплыва переполнявших ее чувств Марина Раскова заплакала. Слезы ручьями текли по ее щекам. Успокаивая ее, Сталин стал ласково поглаживать молодую летчицу по голове, а затем, обращаясь к Чкалову, смеясь и слегка подтрунивая, спросил:

– Чкалов, что ты теперь делать будешь, смотри, куда женщины слетали?

– В ответ знаменитый летчик воскликнул с места: «Есть еще много белых пятен. Нам еще есть куда летать!»

Сталина не могли не радовать успехи страны. Его авторитет становился непререкаемым, и для этого были все основания. В городах прокладывались новые улицы, одевались в камень набережные, возводились новые дома. Шлюзы недавно проложенных речных каналов пропускали суда с пассажирами и грузами, следующие по протяженным речным артериям страны. На полях, заводах и фабриках жизнь била ключом.

В своей жизни Сталин принимал множество решений, и предвоенная чистка верхних этажей власти может быть поставлена в ряд безусловно необходимых мер, предпринятых им накануне войны. Консолидируя народ, он должен был освободить страну от агрессивного слоя людей, создававших атмосферу произвола. Начатое январским пленумом изъятие карьеристов из партийного аппарата весной переросло в чистку чекистских кабинетов. И ее следовало довести до логического конца.

Начавшиеся весной аресты сотрудников НКВД, «отличившихся» в ходе репрессий, продолжались. Начальника 3-го управления НКВД, комиссара государственной безопасности 3-го ранга (генерал-лейтенанта) Бориса Бермана арестовали 24 сентября. С 4 марта 1937 года до 25 мая 1938 года он занимал посты наркома внутренних дел Белоруссии и начальника Особого отдела Белорусского военного округа. Все массовые репрессии в республике проходили под его непосредственным руководством.

Но после ареста он признал себя виновным не только в фабрикации результатов массовых дел. Он и дал показания против Ежова и его первого заместителя Фриновского и сознался в принадлежности к организации правых оппозиционеров. Симптоматично, что в день ареста Б. Бермана, катаясь на лодке по Москве-реке, застрелился секретарь Ежова Ильицкий.

В августе лишился своего поста создатель ГУЛАГа, родной брат Бориса Бермана, комиссар государственной безопасности 3-го ранга М.Д. Берман. Он возглавлял Главное управление лагерей с лета 1932 до августа 1938 года. 16 числа он был неожиданно назначен наркомом связи СССР, но арестовали Матвея Бермана лишь 24 декабря. В начале следующего года оба сына еврейского торговца и разорившегося владельца кирпичного завода будут приговорены к смертной казни.