Сталинский неонэп (1934—1936 годы)

Рассмотренный в этой книге исторический период был периодом окончательной кристаллизации сталинизма как общественной системы. Этому процессу сопутствовала непрерывная череда идеологических кампаний, знаменовавших всё более угнетающее подавление духовной свободы, творческого поиска в науке и искусстве. Результатом этого стал глубочайший кризис коммунистической идеологии.

В первые годы после Октябрьской революции политическая практика большевизма направлялась теоретической мыслью, формировавшейся в процессе коллективных идейных исканий и дискуссий. С утверждением сталинизма теория оказалась всецело подчинённой прагматическим целям текущей политики и тем самым обречённой на деградацию. Идеология стала сферой фабрикации догматических дефиниций и демагогических лозунгов. Сталинизм, не способный к созданию собственной теоретической доктрины, породил крайне эклектичную идеологическую систему, менявшуюся в зависимости от очередных политических зигзагов. Нормами духовной жизни советского общества и зарубежных коммунистических партий стало нагнетание идеологической напряжённости и свирепой непримиримости к «уклонам» в собственной среде.

Это патологическое соединение эклектичности с агрессивностью сделало официальную идеологию внутренне слабой, утратившей собственную логику развития, психологическую достоверность и нравственный стержень. Именно поэтому она оказалась абсолютно беспомощной перед лицом антикоммунистического натиска в период «перестройки». Уже первые разрозненные залпы провозвестников «нового мышления» буквально парализовали её.

В середине 30-х годов определились новые черты внутренней политики сталинизма — опора на государственный национализм и коррумпирование интеллигенции. Они не укрепили внутреннюю устойчивость политического режима, а лишь умножили число его противников, прежде всего в рядах партии. Хотя предельно обострившаяся в годы первой пятилетки социальная напряжённость ослабла, во всех классах и социальных группах советского общества сохранялось недовольство последствиями насильственной коллективизации и растущим социальным неравенством. На это социальное недовольство сталинская олигархия была способна отвечать лишь дальнейшим ужесточением государственного террора, представлявшего собой превентивную гражданскую войну против носителей актуальной или потенциальной угрозы для господствующего режима. Другой политической функцией этого террора была попытка перенести вину за переживаемые массами бесчисленные страдания и лишения с правящей клики на «классовых врагов» и их «агентуру» внутри партии.

Социальные и политические процессы в Советском Союзе развивались в тесной связи с процессами, происходившими в капиталистических странах. С одной стороны, острота глобальных противоречий капитализма благоприятствовала укреплению позиций СССР на международной арене. Несмотря на ошибки и преступления сталинской клики, Советский Союз превратился в одну из сильнейших мировых держав. Зарубежные военные специалисты, присутствовавшие на учениях Красной Армии, убеждались в её высокой технической оснащенности и выдающихся полководческих качествах её командного состава. Усилению международного влияния и авторитета СССР способствовали успехи советской дипломатии, в огромной степени обязанные таким её ярким деятелям, как Литвинов, Крестинский, Коллонтай, Раскольников, Карахан, Юренев и другие старые большевики. Внутренняя консолидация и спайка народов СССР представляли резкий контраст положению в Британской и других колониальных империях, которые под давлением освободительной борьбы угнетённых народов вступали в полосу распада.

С другой стороны, трагические события в Советском Союзе, объявленном сталинистской пропагандой «страной победившего социализма»,— насильственная коллективизация, непрерывно нараставшие репрессии и судебные подлоги, рост социального неравенства и удушение духовной свободы — ослабили притягательную силу коммунистических идей в сознании миллионов людей в капиталистических странах. Зарубежные компартии превратились из революционной силы в средство подчинения рабочего движения государственным интересам СССР в том виде, как их понимал Сталин. Политика сталинизированного Коминтерна морально подрывала и политически разоружала мировое революционное движение в тот исторический период, когда возникли наиболее благоприятные за всю историю условия для его победы.