Сталинский неонеп

После смерти Аллилуевой началось строительство нескольких дач на южных курортах, предназначенных специально для Сталина. Тогда же Сталин оставил родителям жены, воспитывавшим его детей, свою прежнюю загородную резиденцию в подмосковном селе Зубалово, а сам стал пользоваться построенными для него «ближней» и «дальней» дачами. Хотя последняя посещалась им редко, на ней постоянно находились охрана и «обслуга» (это слово в лексиконе партийной элиты заменило «старорежимное» понятие «прислуга»). Наконец, в нарушение ленинского декрета, предписывавшего передачу всех крымских дворцов царской семьи и придворной аристократии под дома отдыха и санатории для народа, эти дворцы были превращены в «государственные дачи» для членов Политбюро. Дачей Сталина считался Ливадийский дворец, хотя он отдыхал в нём лишь однажды. В Воронцовском дворце проводил свой отдых Молотов.

Неизменным атрибутом образа жизни Сталина и его ближайшего окружения стали продолжавшиеся по 5—6 часов ужины, на которых в огромном количестве подавались изысканные блюда и отборные алкогольные напитки. Как вспоминает присутствовавший на некоторых из этих ужинов сын Микояна, иногда Сталин произносил по-грузински слова, обозначавшие «свежая скатерть». После этого немедленно появлялась «обслуга», которая брала скатерть с четырёх углов и уносила находившиеся на ней блюда вместе с битым хрусталем и фарфором. На новую, чистую скатерть приносились другие, только что приготовленные яства [491].

Жадность Сталина к материальным благам жизни, приверженность к необузданной роскоши в быту передались и его преемникам, вплоть до Горбачёва, которые — в отличие от старой большевистской гвардии — были весьма далеки от готовности разделять с народом материальные тяготы и лишения.

При всём этом официальная пропаганда настойчиво культивировала миф о бытовой скромности Сталина. Поскольку в среду кремлёвских «вождей» допускался крайне ограниченный круг лиц, этот миф укоренился даже в сознании некоторых старых большевиков. Так, Раскольников в своём дневнике писал, что «в домашнем быту Сталин — человек с потребностями ссыльнопоселенца. Он живёт просто и скромно, потому что с фанатизмом аскета отвергает жизненные блага: ни культура, ни жизненные удобства, ни еда просто его не интересуют» [492].

Распространению представлений о непритязательности Сталина к жизненным благам способствовала книга Барбюса, в которой подчёркивалось, что Сталин «в месяц зарабатывает несколько сот рублей — скромный максимум партийного работника» [493]. По поводу этих слов Троцкий замечал, что «здесь показание Барбюса является заведомой ложью. Как и у всех высших сановников, существование Сталина обеспечено… теми материальными условиями, которые ему обеспечивает государственный аппарат: автомобили, дачи, секретари и дары природы со всех концов Советского Союза. Одни подарки, перечисляемые „Правдой“, во много десятков раз превосходят ту сумму, которую называет слишком усердный Барбюс» [494].

Эти слова находят выразительное подтверждение в воспоминаниях С. Аллилуевой, которая рассказывала, что вся зарплата Сталина «ежемесячно складывалась в пакетах у него на столе. Я не знаю, была ли у него сберегательная книжка,— наверное нет. Денег он сам не тратил, их некуда и не на что было ему тратить. Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда,— всё это оплачивалось государством, для чего существовало специальное управление где-то в системе МГБ (в 30-е годы — НКВД.— В. Р.), а там — своя бухгалтерия, и неизвестно, сколько они тратили… Он и сам этого не знал» [495].

Этот противоестественный образ жизни немало способствовал поразительной оторванности Сталина от действительности, его неосведомлённости о материальных условиях жизни народных масс. Особенно наглядно это выражалось в его неведении о реальном содержании денег; по словам С. И. Аллилуевой, «он не знал ни счёта современным деньгам, ни вообще сколько что стоит,— он жил своим дореволюционным представлением, что сто рублей — это колоссальная сумма. И когда он давал мне две-три тысячи рублей,— неведомо, на месяц, на полгода, или на две недели,— то считал, что даёт миллион» [496].