Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928)

На Украине в инструкции речь шла не о народности, а о национальности: «Вопрос о национальности имеет целью выяснить этнографический состав населения. За кого (по национальности) он себя считает — это считает тот, кого спрашивают. В случае если кто-нибудь затрудняется дать ответ, преимущество отдается национальности матери. Поскольку перепись имеет целью выяснить этнографический состав населения, то, отвечая на вопрос 4, нельзя путать национальность с религией, подданством, гражданством или пребыванием на территории какой-либо республики. Ответ на вопрос о национальности может не совпадать с ответом на вопрос 5 о родном языке.

Чтобы точнее сделать запись о лицах, которые, возможно, называют себя „русский“, необходимо, чтобы эти лица точнее определили, за кого сами — русских (россиян), украинцев или белорусов они себя считают.

„Россиянин“ (великоросс) считается тем же самым, что и „русский“, и в личных картах записывается „русский“»[594].

В украинской инструкции содержались также и разъяснения и по пункту о родном языке: «За родной язык того, кого спрашивают, считается тот, которым он лучше владеет. Если кто обычно говорит не на том языке, которым он лучше владеет — за родной язык считать все же тот, которым он лучше владеет»[595]. По данным переписи 17 декабря 1926 г. в УССР украинцы составляли чуть больше 80 % всего населения, численность русских не достигала 10 % (9,2 %), евреев — 5,4 %, поляков — 1,6 %, немцев — 1,36 %[596], при этом среди украинцев переписчики насчитали 94,1 % тех, кто признал в качестве родного языка украинский, и 5,9 % тех, чей родной язык был другим[597].

§ 5. И вновь Юрий Ларин

На конец 1926 — начало 1927 гг. приходится очередной этап разрешения проблемы «титульная нация — национальные меньшинства». 23 декабря было принято постановление украинского Совнаркома об удовлетворении культурных потребностей населения национальных районов. Республиканские власти констатировали, что состояние культурно-социального строительства среди населения нацрайонов на Украине, несмотря на ряд мер, предпринятых правительством, все же остается неудовлетворительным. В связи с этим окружным исполкомам предлагалось «всеми средствами содействовать развитию самодеятельности населения национальных районов в области удовлетворения культурно-социальных потребностей путем поощрения населения к открытию любых образовательных или медицинских учреждений». Местным властям полагалось предпринять меры по расширению сети школ, повышению квалификации учителей, улучшению медицинского обслуживания (в частности, речь шла о медперсонале, владеющем языком нацменьшинств) и пр., но, главное, «не допускать сокращения предусмотренных на неотложные культурные потребности нацмен ассигнований»[598].

Накануне принятия этого постановления Ю. Ларин вновь обращается к проблеме украинизации. 10 декабря 1926 г. он прислал статью в «Бiльшовик України», сопроводив ее письмом со следующим содержанием: «В „Украинский большевик“. Дорогие товарищи. В середине ноября тов. Сталин говорил со мной о некоторых явлениях в проведении нашей национальной политики и указал направить в „Украинский большевик“ статью об этом для освещения этих явлений там, откуда больше всего идет жалоб. На основании представленных мне редакцией „Правды“ материалов такую статью я составил и при сем прилагаю. Считаю полезным, чтобы, печатая статью, Вы одновременно подвергли ее критике в печати же, если с чем-либо не согласны, и солидаризировались бы с тем, с чем согласны. Впрочем, полагаю, насколько знаю Вашу позицию, принципиальных разногласий у нас не может быть, и речь идет об обращении большего внимания на работу аппарата для ее выправления»[599].

Однако статья появилась в последнем номере московского журнала «Большевик» за 1926 г. и в первом номере за 1927 г. под заголовком «Об извращениях при проведении национальной политики (в порядке обсуждения)». Ларин пытался донести до читателей мысль, что «насилие над языком трудовых масс неизбежно вызывает рост шовинизма (здесь и далее выделено в тексте статьи. — Е. Б.) с обеих сторон», что «под прикрытием сверхусердного сверхпроведения искаженной в сторону насильственности национально-культурной политики в наши ряды и в наш аппарат вносятся, таким образом, вообще элементы разложения как объективные, так и субъективные»[600].