Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928)

По-видимому, заседание выдалось бурным. Как утверждал Шумский, он докладывал, «что пребывание украинца партийца под постоянным подозрением в национализме в атмосфере недоверия… лишает его всякого авторитета перед беспартийными, парализует его боеспособность в борьбе с украинским национализмом, делает его пассивным и приводит его к тому, что он забивается в угол и молчит. Либо порождает другое болезненное явление, создает тип коммуниста… который в погоне за завоеванием доверия в русотяпски настроенной части партии доходит до головотяпства и садизма в борьбе с украинским национализмом (что только увеличивает национализм), изолируется от общественно-культурного украинского процесса и не только губит возможности коммунистического влияния на этот процесс и таким образом перестает быть полезным для партии, а даже просто становится вредным»[627].

Пытаясь дискредитировать Шумского как главу Наркомпроса, Л. М. Каганович на состоявшемся в феврале-марте 1927 г. объединенном пленуме ЦК и ЦКК КП(б)У заявил, что комиссариат просвещения «дошел до невероятного развала». Каганович особо отметил, что поддержка Шумским Хвылевого является недопустимой, поскольку последний — «выразитель мелкобуржуазного влияния» в партии. Впрочем, как всегда, лидер украинских коммунистов «уравновесил» это заявление выпадом в сторону «русского шовинизма Ларина»[628]. Лидер украинских коммунистов подчеркнул, что против национальной политики «выступают с одинаковой силой кадетствующая русская буржуазия и мелкая буржуазия, которая выявляет великорусский, великодержавный шовинизм, которой ненавистна наша украинизация, с другой стороны, — против нашей национальной политики выступают кадетствующие, эсеровствующие и кулачествующие буржуазные и мелкобуржуазные украинцы, которым также ненавистна наша украинизация. Ни той, ни другой стороне не нравится украинизация, потому что она направлена на укрепление диктатуры пролетариата и на успешное строительство социализма»[629].

Л. М. Каганович подчеркнул, что «тов. Шумский своим главным лозунгом выдвигает дерусификацию, а что это означает? Дерусификация означает забыть русский язык, перестать быть русским, перестать читать и заниматься русской культурой, а мы говорим — будь русским, занимайся этой культурой, читай книжки по-русски и т. д., и т. д., но украинизируйся»[630]. «Я думаю, что так могут поступать только люди, которые ставят интересы своей „парламентской“ политики выше деловой работы по руководству крупнейшим и важнейшим наркоматом, только люди, для которых игра в дискуссию дороже крупнейших, важнейших задач нашего строительства», — с пафосом восклицал украинский генсек. И продолжал, уже обращаясь к новому наркому просвещения: «Я думаю, что тов. Скрыпник наконец упорядочит работу Наркомпроса, там очень длительное время руководитель почти не работал»[631].

О роли пролетариата в политике украинизации говорил и В. П. Затонский: «…хребет русифицированному пролетариату тут ломать нельзя… создание таких условий, при которых рабочий, связанный с украинским языком, с украинской культурой в прошлом, не терял бы связи с нею, создание таких условий, что работник, даже не украинец по происхождению, потихоньку привыкал к мысли, что он живет на Украине, к мысли, что есть на свете такой украинский язык, которым следует интересоваться… понимать, привыкать к культуре большинства того народа, среди которого он живет»[632].

Резолюция пленума отличалась осторожностью. С одной стороны, республиканское партийное руководство высказалось против излишне активных украинизаторов пролетариата, но, с другой стороны, осудило и «шовинистические» настроения в его среде. В своей резолюции пленум отметил: «Твердое проведение украинизации, с заострением внимания на украинизацию партактива, в особенности в промышленных округах и районах при всемерном обеспечении прав нацменьшинств и решительном исправлении имеющихся извращений, в частности, по отношению к русской части пролетариата; усиление идейной борьбы со всякими националистическими уклонами и настроениями в рабочем классе, крестьянстве и партии, в частности, с имеющимися проявлениями антисемитизма; усиление борьбы с растущими враждебными элементами (кулак, нэпман) и попытками их политического оформления»[633].