Сталинским курсом

Мысли о детях нас не покидали. Мы верили, что отмена ссылки скоро дойдет и до Оксаны, так как многие ссыльные уже разъехались по домам. А пока наступит то счастливое время, когда не дети, а мы сможем свободно к ним ездить, Оксане захотелось сделать для них памятный подарок. Она решила вышить для Юры с Варей три больших полотнища портьеры на дверь. Парусину прислала Варя, и Оксана приступила к крайне кропотливой ручной работе — вышивка была филейной. Наскоро управившись по хозяйству, Оксана садилась за вышивание и сидела над ним, не отрываясь и напрягая зрение, по восемь-десять часов в день. Правда, она получала огромное эстетическое удовольствие от красоты узора, от самого процесса труда. Увлекаясь этим занятием, она не замечала ни времени, ни усталости. Оксана всегда обладала богатой художественной фантазией и вкусом. Однако, как это ни было похвально, мне не очень нравилось такое увлечение. Я неоднократно пытался умерить ее пыл, но тщетно я старался. Уж если Оксаной овладевала какая-нибудь идея, то, несмотря на неимоверную затрату сил, времени, труда, она доводила дело до конца, не сбавляя темпа. Так было и в этот раз. В результате зрение ее ухудшилось и, что еще хуже, пострадал позвоночник: ежедневное восьми-десятичасовое сидение в согнутом положении необратимо и сильно его искривило. Много лет спустя Оксана ругала себя за это усердие, но что из этого?..

Глава CIV. Конец «одиссеи»

Между тем время работало на нас. Приближался знаменитый ХХ съезд партии. Еще не было принято его историческое решение, заклеймившее культ личности Сталина, но в воздухе уже чувствовалось освежающее дыхание оттепели, столь живительное в смрадной удушливой атмосфере сталинского режима. Прошло полтора года после смерти тирана, и новые люди, пришедшие ему на смену, вспомнили о миллионах бывших заключенных, сосланных в вечную ссылку. «Основанием» для ссылки было лишь то, что эти люди ранее были обречены на лагеря и тюрьмы и отбыли там свои сроки заключения. В этом была вся их «вина».

И вот в конце ноября 1954 года Оксана получает извещение из управления МВД Красноярского края, что «согласно заключению УМВД и прокуратуры Красноярского края Ильяшук К. В. из ссылки освобождается 30 ноября 1954 года».

Наконец свершилось! Справедливость восторжествовала. Теперь можно было бы подумать о возвращении на родину, в родную Украину. Но куда вообще ехать, тем более зимой? В Киеве, где мы жили до войны, квартира была разграблена и потом заселена какими-то жильцами. Ехать к Юре, который сам нанимал комнату с Варей у ленинградского профессора Бориса Васильевича Казанского? Или к дочери на Уральскую опытную станцию, где Лена изнемогала от летней жары, доходящей порой до сорока градусов, и где, к тому же, она жила в старой мазанке, готовой развалиться от ураганных степных ветров? Ни один из этих вариантов нас не устраивал. Впрочем, это вообще были досужие рассуждения, так как по тогдашним драконовским законам нам, бывшим заключенным, въезд в Киев и Ленинград и проживание там были запрещены.

Между тем, мы жили в хорошей благоустроенной квартире, в тепле, были материально обеспечены, ни в чем не нуждались. И мы решили оставаться в Канске и работать до лета будущего года.

Я руководил оркестрами уже вторую зиму. Кадры музыкантов закрепились, репертуар исполняемых произведений усложнялся и расширялся, и ни один концерт не обходился без участия оркестра. Положение мое в клубах упрочилось. Я работал спокойно, но мысли об отъезде стали неотступными. Куда же все-таки ехать, в какой город и у кого из родственников поселиться? Оставался только один шанс — ехать в Золотоношу Черкасской области к родной сестре Оксаны Насте. У нее был хоть и неважный старый, но просторный дом, в котором она могла бы предоставить нам для жилья одну комнату. В ответ на нашу просьбу о желательности поселения у нее она написала, что будет счастлива принять нас у себя и с большим нетерпением ждет нашего приезда.

Но и здесь не обошлось без временного затруднения. Золотоноша находится внутри стокилометровой зоны вокруг областного центра — города Черкасс, в сорока километрах от него. А в пределах стокилометровой зоны вокруг областных центров селиться бывшим заключенным запрещалось. Посылаем новый запрос Насте — узнать, как посмотрят на наш приезд в Золотоношу местные власти. Вопреки ожиданиям ответ пришел положительный: «Уз — навали, органы МВД не возражают, приезжайте!»

Оставалось последнее — взять расчет на работе и собираться в дорогу. К счастью, атмосфера новых политических перемен в стране и тут подготовила почву для моего безболезненного ухода с работы.

М. И., О. В. Ильяшуки с дочерью Еленой (г. Киев, 1966 г.)