Сталки. Затмение (СИ)

Что по камерам наблюдения? А у нас с ними всё в порядке. В коридорах — с обеих сторон, под потолком, через каждые три метра, да ещё целиком встроены в стальное покрытие, так что слепые зоны исключены. Любые мои действия заметят сразу. Если только…

В моём боксе камера всего одна — в двери. И если обзор будет перегораживать спина кого-нибудь из охранников, то я выиграю пару секунд. А именно они могут оказаться решающими. И ещё эта низкая гравитация…

Пока нет ни предположений, ни догадок. И после визита к главарю они тоже вряд ли появятся. Надо просто будет снять с кого-нибудь из боевиков и надеть шлем. В моём комбинезоне элементы компьютера рассредоточены по всему телу, так что простым отсоединением коммуникатора враги ничего не добились. А со шлемом так уж точно законнектится…

Но выдавать тому типу в костюме все секреты федеральной разведки нельзя. Я и так фактически нарушила подписку о неразглашении, сказав ему номер комма Миронова… Попробую обвести вокруг пальца, а заодно проверю то, что про него наанализировала».

— Эй, вы там! — крикнула Зелма. — Мне нужно увидеться с вашим главным! Срочно!

Прошло несколько секунд, дверь отъехала в сторону, в помещение заглянул один из боевиков и пророкотал:

— Он занят. Подождёшь.

— А ты передай ему, что это очень важно. Что я сообщу ему кое-какие интересные сведения. Что я готова к сотрудничеству, наконец!

Голова в глухом чёрном шлеме убралась из проёма (это разведчица заметила периферийным зрением) и примерно через полминуты появилась снова.

— Он сказал, что примет тебя через десять минут в зале номер один. Пока подождёшь здесь.

«Ну что ж, прелюдия к плану сыграна. Обратного хода нет, — подумала Зелма. — И у меня есть ровно десять минут, чтобы придумать, что сказать их главарю. И чтобы я не сказала ему слишком многого, и чтобы он клюнул. Значит, придётся врать. Так же нагло, как и про содействие. Но не перегнуть, иначе догадается. И вот тогда всё действительно будет зря».

* * *

12:28.

Встреча со сталками подходила к концу.

Почти всем он уже указал на возможные способы использования их способностей. Оставалось в неведении лишь несколько человек, но, тем не менее, все продолжали завороженно слушать его, раскрыв рты.

Это было коренным переворотом в осознании «повстанцами» самих себя, своих сил и возможностей. Если раньше сталки применяли свои умения лишь в быту и даже не помышляли о том, что можно делать то же, но с другой, более значительной целью, то теперь внутри каждого из них зарождалось чувство гордости за себя и за то чудо, которое пробудил в них давнишний Звездопад. И всем казалось уже, что они не простые дикари с отсталой планеты, которые в скором времени должны были приобщиться к «цивилизованной» жизни, а люди с особым даром, который им суждено было использовать для утверждения себя как сильных личностей, а главное — в качестве платы человеку, раскрывшему в них этот потенциал.

Человек в чёрном всё это понимал и смотрел на сталков, которых вчера покорил за считанные минуты, а теперь просто закреплял эффект, со снисхождением. В них он видел не столько людей, сколько инструменты для претворения в жизнь своих предстоящих планов. Людей, которыми можно в случае чего жертвовать, но поодиночке и так, чтобы никто другой из них ничего не заподозрил. Иначе обожанию и преданности может вмиг настать конец.

Он как раз объяснял сидящей на верхнем ряду с краю женщине, как она своей способностью взглядом резать любые предметы (но, естественно, очень медленно) может выводить из строя квантовую технику, ломая индукторы, отвечающие за соединение по принципу квантовой спутанности кластеров частиц для обмена информацией, — когда комм на запястье вдруг завибрировал.

Ни на миг не прервав свою речь, человек в чёрном легонько прищёлкнул пальцами с пьезоимплантами, и в микронаушниках зазвучал голос одного из двоих бойцов, приставленных к капитану Видевской:

— Она хочет встретиться с вами. Прямо сейчас.

Человек в чёрном продолжал рассказывать о способах повреждения сложной федеральной техники. В это время подушечки его большого и среднего пальцев правой руки с силой сжались на три секунды, активируя особый режим ответа.

И пока он вслух говорил об одном, пальцы его, определённым образом сжимающиеся и разжимающиеся, азбукой Морзе передавали другое: «Я занят». Импульсы пьезоэлементов передавались на браслет, где преобразовывались в текст и отправлялись на комм собеседнику, а там уж автоматически выводились на экран-щиток шлема.

Через несколько секунд боевик позвонил вновь:

— Она говорит, это важно. Она готова сотрудничать и даже сообщить какие-то сведения.

Человек в костюме еле заметно нахмурился (в это время он уже переключился на последнего сталка — полуседого кряжистого мужчину лет пятидесяти, мысленно распознающего внутреннюю структуру предметов), но опять же не запнулся на полуслове.

Пальцы просигналили: «Через десять минут. Мне надо закончить встречу. Приведёте её сюда», — затем снова сжались на три секунды, выключая особый режим, и неслышно щёлкнули. Связь была отключена.