Стальная империя

— У-шу не просто драка, мой господин! Но вы правы, учитель Вэй показал нам не только Путь, но и удары. Научил, как вести себя во время схватки: следить за каждым движением противника, смотреть не на руки и ноги, не в глаза — а как бы сквозь врага, тогда лучше видишь... нет, не видишь — чувствуешь. Чувствуешь каждое движение. Враг двинулся — двигайся и ты, остановился — заставь его двигаться, увидь, разгадай его замысел — и тогда ты победил.

Собственно, ничего нового Баурджин от Лэй не услышал. Именно так его и самого когда-то учили оружному бою — тот же Боорчу или Кэзгерул Красный Пояс.

— Когда наносишь удар, рука должна быть подобна ласточке, пьющей в полёте воду, — с воодушевлением продолжала девушка. — Рука поднимается для удара — это взмывает ястреб, опускается — падает кирпич... или орёл пикирует на добычу.

— Ага, орёл, — усмехнулся князь. — «Юнкере»! Знаешь, были такие «штуки», «лапотники»... А, ничего ты не знаешь. И никто здесь... Впрочем, что это я? Так, говоришь, выучилась искусству боя? Я не спрашиваю, что стало с главарём шайки. Наверное, он умер.

— Да, — просто отозвалась Лэй. — Я убила его.

Баурджин кивнул головой и отхлебнул вина:

— А теперь позволь, наконец, предположить, что было дальше. Итак, после смерти главаря и разгона банды выяснилось, что разбойнички-то эти не сами по себе были, имелся у них покровитель-защитничек из числа власть предержащих, какой-нибудь важный шэньши, а?

— Управитель уезда.

— Так я и знал. Впрочем, нетрудно было предположить. Ну, и дальше тоже нетрудно. Как водится, в ходе расследования дела главарь шайки оказался вовсе не разбойником, а самым что ни на есть благонамеренным подданным императора, нагло умерщвлённым нищей наглой девчонкой, наверняка с целью поживы...

— О, господин! — Лэй вздрогнула при этих словах, с неприкрытым ужасом посмотрев на князя. — Ты говоришь точно так же, как тот судья!

— Судью ты тоже убила?

— Нет. Не успела. Меня выручил господин Фэнь... — Опустив глаза, Лэй неожиданно резко оборвала фразу.

— Что ж ты замолкла, девочка? — ласковым шёпотом поинтересовался нойон. — Ну, тогда я за тебя продолжу. Спасшего тебя от неминуемой казни господина звали Фэнь Ю, ведь так?

Лэй ничего не ответила, лишь опустила глаза.

— И он сейчас — глава городской стражи. — Встав, Баурджин принялся прохаживаться возле стола. — Который и приставил ко мне вас — тебя и Чена! Он, он, а вовсе не господин Цзяо Ли. Что притихла, скажешь, не так? И кто из вас обо мне докладывает? Оба? Или — только ты, ты ведь куда умнее своего напарника, а?

— Господин Фэнь Ю больше доверяет Чену...

— Ах вот оно что, Чену. — Баурджин повысил голос.

Притихшая Лэй, казалось, вот-вот заплачет. Правда, не заплакала, только спросила:

— Господин теперь выгонит нас?

— Выгнать? — Нойон весело рассмеялся и, усевшись рядом с Лэй, ласково обнял её за плечи. — Зачем? И за что? Все слуги — ну или почти все — всегда шпионят за своими господами. Зачем же мне менять вас на каких-то других соглядатаев? Какой в этом смысл? Нет, девочка, я вовсе не собираюсь вас выгонять. Тем более, что мне скрывать? Весь как на ладони.

— Господин!

— И не вини себя, Лэй. Такие уж были условия... Ну ты что, плакать собралась, что ли? Ну, что ты, девочка! Выпей вот вина... или нет, лучше — воду. Я сейчас принесу.

— О, что вы, господин, я возьму сама.

— Пей, девочка, пей! — Баурджин спрятал усмешку. — Ну, что ты так расстроилась? Ведь это вовсе не ты выдала мне своего истинного хозяина Фэнь Ю, это я давно обо всём догадался!

— Вы очень умны, господин, — несмело улыбнулась девчонка. — Иногда я даже думаю, что вам открыт Путь!

— Нам все пути открыты, — пошутил нойон. — Как говорится — молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт.

— Я так и думала, что вы знаете и почитаете великого Кун-цзы!

— Кун-цзы? А, ну как же, как же... Знавал я этого старика... по книгам, по книгам, разумеется! Ну-ка, напомни.

Лэй радостно кивнула:

— Пять отношений между людьми: между правителем и вельможей, мужем и женой, отцом и сыном, старшим и младшим братьями, между друзьями.

— Ага, вспомнил, вспомнил. — Баурджин потёр руки. — Равноправны — только последние, а остальные... Младший должен повиноваться старшему, никто не должен поступать с другими так, как не хотел бы, чтобы поступали с ним.

— Вот пять добродетелей, — продолжала Лэй. — Человечность, справедливость, благородство, самоусовершенствование, верность!

— Правитель обязан заботиться о подданных, как любящий отец заботится о своих детях, — снова подхватил нойон. — Если он этого не делает, подданные вправе свергнуть его. Ведь именно так говорил великий Кун-цзы?

— Т-так, — немного растерянно отозвалась девушка. — Только вот насчёт свержения недостойных правителей я что-то не очень помню.

— Значит, плохо учила!

— О, не гневайтесь, господин!

— Ладно, ладно, — махнул рукой князь. — Давай-ка ещё с тобой выпьем, милая Лэй.