Стальная империя

— Как скажете, господин Бао.

— Выпьем вина?

— Конечно.

— Вкусное вино. Хм... А я и не знал, что вас посылают на общественные работы!

— На самые грязные, господин Бао! Мы же проститутки — не люди.

Сю Жэнь вздохнула и тут же, вздрогнув, спрыгнула на пол. Упала на колени:

— О, господин, прости меня за столь дерзкие речи!

— Не вини себя, милая Сю Жэнь! И ничего не бойся. Иди лучше сюда. Ну, вставай же!

— Господин, вы не пожалуетесь тётушке И?

— Жаловаться — не в моих правилах!

— Правда?

— Сказал же — нет!

Баурджин притянул к себе девушку и ласково погладил её по спине и бёдрам.

— О. — Сю Жэнь закатила глаза. — Какие у вас нежные руки, мой господин.

— Я знаю...

И снова сплелись тела. И снова — словно бы гремел гром, и была гроза, и шёл дождь, вдруг сменившийся победно сияющим солнцем.

— Как ты попала сюда, Сю Жэнь?

— Нам запрещено...

— Да ладно, коли уж начала. Не бойся, я вовсе не желаю тебе зла. Просто... Просто со временем хочу написать поэму о трагической судьбе падших женщин!

— Такого ещё никто не писал, господин.

— Я буду первым! — Баурджин провёл пальцем вокруг украшенного жемчужиной девичьего пупка и вкрадчивым тоном спросил: — Ну?

— Меня продали, — негромко отозвалась девушка. — Был голод и... Тут много таких. Ещё повезло, что я попала именно в это заведение. Тётушка И вовсе не злобная. Правда...

Сю Жэнь замолкла, и князь продолжал за неё:

— Правда, за людей вас здесь никто не считает. И никакого будущего не светит. Неужели так?

Вместо ответа Сю Жэнь лишь грустно вздохнула.

— Остаётся лишь попытаться влюбить в себя какого-нибудь важного и влиятельного господина, — тихо промолвил нойон. — Но ведь таких мало. Я имею в виду — истинно влиятельных, а не таких, как, к примеру, я. Выбиться в куртизанки... По-моему, не такое уж и плохое дело, а?

Девушка неожиданно улыбнулась:

— Вы совершенно правы, господин Бао! Влюбить в себя... Стать куртизанкой... о-о-о! Только вот, к сожалению, по-настоящему влиятельные господа заходят сюда очень редко. А зачем им? У них уже есть блестящие любовницы-куртизанки — Лянь Бюань, Чи Яониль, Тань Цзытао... О, как я им завидую!

— Не стоит! Старайся, делай что-нибудь, и тебе обязательно повезёт. Что?! — Князь вдруг встрепенулся. — Ты сейчас назвала чьё-то имя. Повтори!

— Какое имя? А, куртизанок... Лянь Бюань, Чи Яониль, Тань Цзытао.

— Тань Цзытао... — Баурджин еле сдерживал охватившее его волнение. — Тань Цзытао... Интересно, а она как пробилась?

— О, господин, она взялась откуда-то издалека. Пять лет назад жила в Кайфыне... Говорят, и туда тоже откуда-то приехала вслед за одним молодым человеком, которому покровительствовала. О, она не так уж и молода, уже за тридцать, но очень красива, умна, образованна. Она много сделала для своего молодого возлюбленного, но сейчас ей оказывает покровительство какой-то очень важный шэньши! Очень, очень важный!

Баурджин уселся на ложе и потёр виски:

— Тань Цзытао... Тань...

Значит, вот оно что — куртизанка! Отлично, тем скорее её можно будет найти: красивая, уверенная в себе женщина — это вам не иголка в стогу сена.

Когда князь спустился вниз, был уже не то чтобы вечер, но уже далеко после полудня, наверное, девятый час — час обезьяны, когда и чиновники, и простолюдины заканчивают свой рабочий день и весьма склонны развлечься.

Зала постепенно заполнялась народом. К этому часу появились и вернувшиеся с общественных работ девушки, уже отмывшиеся и надушившиеся так, чтобы не чувствовалось привязчивого запаха дерьма.

— Господин...

Обернувшись, Баурджин узнал Си Янь — девушка выглядела непривычно озабоченной и усталой. Ну, усталой — понятно, попробуй-ка повычерпывай ведром гнусную жижу, а вот почему озабоченной?

— У меня есть для тебя кое-что, Си Янь. — Улыбнувшись, князь вытащил из поясной сумы небольшие серёжки — серебряные, с бирюзой.

— Какие красивые! — искренне восхитилась девушка. И тут же нахмурилась: — Господин, к сожалению, сегодня я вряд ли смогу быть с вами! Вечером меня будет допрашивать господин Ба Дунь.

— Ба Дунь? — Баурджин в изумлении вскинул брови. — Но он же сейчас — никто.

— Его взяли обратно на службу, господин Бао. Как ценного работника. Но с испытательным сроком — вот он и старается.

— Старается? А в чём, собственно, дело?

А дело определённо пахло керосином, точнее, дерьмом! Именно там, в дерьме, во время чистки общественной уборной в районе Синего дракона, были извлечены на свет три трупа. Два — уже разложившиеся и негодные к опознанию, а вот третий... Третий узнали.

— Интересно, и кто ж это был? — хмыкнул нойон.

— Ах, точно не помню. Какой-то стражник.