Стальная империя

— Приятный старичок, — сквозь зубы усмехнулся нойон. — Прямо вылитый профессор. — Ого! Это что за краса рядом с нашим господином Цзяо? Неужели жена?

— Нет, не жена, — тихо хохотнул Лян, коему, как видно, доставляло определённое удовольствие давать оценки гостям. Ну и правильно — унизили, не позвали, так хоть поиздеваться!

— Это тоже куртизанка, причём приезжая. Госпожа Тань Цзытао. Говорят, весьма любвеобильная женщина. Она симпатизирует какому-то молодому воину, тысячнику с дальних границ, и представляете — киданю!

— Киданю? С дальних границ? Далеко забрался.

— Потому и далеко, что наш господин Цзяо Ли вовсе не так глуп, как порою кажется, — снова расхохотался Лян. — Вас не очень затруднит подать мне бокал вина, господин Бао?

— Не очень. Вот, возьмите.

Оба выпили.

Баурджин не отрывал взгляда от Тань Цзытао. Действительно ли она так красива, как ей приписывают, к сожалению, было не разобрать: во-первых, куртизанка, естественно, имела на лице макияж, и по полной программе — белила, румяна, помада. Красные губы, голубые брови, жёлтая луна на лбу! Поди тут разбери.

А этот Лян, секретарь, себе на уме! Похоже, он тут многих не любит, эвон какой взгляд — волчий. Да, секретарь может быть полезен, надо бы продолжить знакомство.

Баурджин обернулся было — пригласить молодого шэньши в какое-нибудь питейное заведение, лучше всего — в «Бронзовую улитку», но...

— Господин Бао Чжи?

— Я здесь, здесь!

— Вас просят в главную залу, господин Бао Чжи.

— Что ж. — Баурджин подмигнул Ляну. — Просят — сходим.

Собравшееся в главной зале изысканнейшее общество изумлённо замолкло при виде нового гостя. Кто-то в ужасе округлил глаза, кто-то презрительно скривил губы...

— Господин Бао Чжи, торговец! — добавил масла в огонь глашатай.

— Торговец?! Фи! Скоро скотников приглашать начнут! И как нам терпеть подобное соседство?

По зале разнёсся рассерженный шёпот, лишь сам хозяин приёма, господин Цзяо Ли, сидел ухмыляясь.

— Я пригласил сего господина, — наконец объявил он, — поскольку не мог поступить иначе.

Шёпот изумлённо затих.

— Да-да, не мог! Ведь это тот самый человек, коего я не так давно спас, — скромно, но значительно пояснил Цзяо Ли.

— Ах, вон оно что... — снова полетел шёпот, — значит, это что же — правда?

— Господин Бао Чжи — когда-то очень уважаемый человек в своём городе, ныне полностью разрушенном монгольскими дикарями, посвятил мне свои стихи. Ну, что же ты стоишь? Читай, Бао!

Выйдя на середину залы, Баурджин огляделся, ловя на себе любопытные — а то и откровенно презрительные — взгляды, прокашлялся и начал:

По небу плыли злые тучи,
И злые разбойники пускали злые стрелы,
И я, несчастный, лежал в земле, готовясь к смерти!
И вдруг, о чудо!
Я увидел, как светлый всадник появился
На тропе, ведущей к югу.
И спас меня от дикарей, не он бы,
Так ныне не читал б свои стихи я!

Ну, и дальше, всё в том же духе.

Стихи складывали ночью, на пару с Ченом. Лэй к этому делу явно была не очень способна, отчего тихо страдала, время от времени бросая на князя полные безнадёжной любви взгляды. Об Игдорже речи вообще не шло — да его и не было, ну а старик Лао давно спал. Впрочем, и он всё же проснулся и даже добавил несколько строк — чего уж никак никто не ожидал.

Слава, слава моему герою,
Благородному господину Цзяо Ли!

Дочитав, Баурджин подошёл как можно ближе к столику господина Цзяо и низко поклонился.

— Неплохие стихи, — отрывая от лица веер, негромко произнесла куртизанка. — Нет, в самом деле неплохие. Да и чтец неплох. Только раньше, мне кажется, он был больше подвержен влиянию Мэй Яоченя... Помнишь, господин... гм... Бао Чжи?

А летом реки разлились кругом,
Вода, бушуя, затопила дом...

Баурджин ахнул, узнав и голос, и этот тёмный, полный скрытой ненависти взгляд. Какая там Тань Цзытао?! Девять лет назад он знал эту куртизанку под другим именем — Мэй Цзы!

Глава 13 КРАСИЛЬНЯ Весна 1211 г. Ляоян

Сановники, моя душа и Бог,

Считаю вас моей судьбы врагами,

Я не желаю ползать перед вами,

Поверженный, лежать у ваших ног!

Ван Цзин-чжи. Враги

Мэй Цзы всегда была умной девочкой. Хватило ума и на этот раз — насладившись некоторым смущением Баурджина на приёме у Цзяо Ли, она расхохоталась и, махнув рукой, больше ничего не сказала. Лишь когда князь уходил, его нагнал слуга и передал предложение «уважаемой госпожи Тань Цзытао» о встрече.

Они встретились на следующий день, в небольшой закусочной в квартале Красной птицы. Тань — точнее, Мэй Цзы — шутила, но взгляд по-прежнему оставался напряжённым, злым, волчьим. До тех пор пока Баурджин не упомянул Елюя Люге.