Стальная империя

- Интеллигентская рефлексия маленького человечка, страшащегося больших перемен, — небрежно махнул рукой Ленин. — Нет, батенька, с прошлым кончать надо решительно и без оглядки на нерешительных и слабых. Коммунистический мир равенства и справедливости, мир без угнетения человека человеком, пугаясь, не построить!

-Призывов “строить” я пока как раз и не слышал, — парировал Столыпин, — только снести до основания. А зачем? Кто был ничем, всем всё равно не станет! Ноль, на какую цифру его не умножай, останется нулём. Помогать желающим выбраться из нищеты надо, согласен. Уравнять стартовые условия — тоже. Так это все уже и происходит. Зачем крушить? Чтобы избавиться от паразитов и дармоедов? Бесспорно, избавиться от крыс и тараканов можно, разрушив дом, но где потом жить? Может всё-таки договоримся обойтись менее кардинальными мероприятиями?

- Ни о чем мы с вами не договоримся, господин царский цербер, — рубя слова, как дрова, отрезал Ленин. — У вас не получится приручить меня и вам не купить пролетариат своими подачками! Никому ещё не удавалось затормозить колесо истории. Не удастся и вам задержать мировую революцию, зарево которой уже поднимается над Европой. Как писал Маркс в Манифесте, призрак бродит по Европе — призрак коммунизма, все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские. И вот теперь к ним присоединился месье Столыпин! Напрасно! Ничего у вас не выйдет!

Только сейчас Ленин заметил, что он уже не говорит, а кричит. В пивоварне все прекратили заниматься своими делами. Посетители отставили кружки и прервали разговоры. Всё внимание заведения оказалось приковано к спору двух российских чиновников — членов высочайшей комиссии по разработке нового политического устройства империи.

-Ну что ж, товарищ карбонарий, позиция предельно понятна, — таким же стальным тоном отчеканил Столыпин. — К вашему несчастью, я знаком с "Капиталом" Маркса. Эта теория гласит, что пролетарии и только они создают весь прибавочный продукт на Земле. И обосновываете этим выводом право пролетариев на разбой. Однако, данная теория противоречит закону сохранения энергии, всему накопленному человечеством опыту и здравому смыслу. Вы старательно этого не замечаете. Подозреваю, потому, что не желаете утратить моральное право на грабёж. В каждом ковше осмотренного нами утром экскаватора покоится столько энергии, сколько пролетарий никогда не выработает. Одних только расходов на подготовку инженеров хватит на десять жизней пролетария. Рабочий лишь один из участников пользования недрами планеты и утилизации энергии Солнца. Соответственно, никаких особых привилегий ему не положено. Но ещё меньше прав на истину в последней инстанции имеет ваша организация профессиональных революционеров, сиречь профессиональных разрушителей, никем не избираемая и никому не подотчётная. А от ваших слов о необходимости поражения Отечества и о гражданской войне, как чуть ли не главного условия “светлого будущего”, вообще несет бесовщиной. Пока над нами мирное небо, так и быть, развлекайтесь сочинением призывов к Мировой революции. Но если начнется война, предупреждаю — я буду первым настаивать на немедленной изоляции вас, как чумного, от общества. Хотя… если услышу от английских или японских социалистов призыв к поражению их правительств в войне с Россией, изменю своё мнение. Работайте, Владимир Ильич! Необходимую бесперебойную связь с заграницей я вам обеспечу. Как говорит государь “с полной личной ответственностью за результат”. Готовы нести таковую, господин революционер? По лицу вижу, что не очень…

Кремль

Прочитав отчет Столыпина, император отложил бумаги, поднялся из-за стола, мягкой походкой прошёлся по кабинету московского Кремля… По тому же самому, что и в прошлой жизни. Какая улыбка мироздания…

Всё пока идёт строго по плану. Владимир Ильич тоже, на удивление, предсказуем. У каждого, даже очень сильного человека, есть свои маленькие слабости. У Ленина это — мировая революция. С ней, как с писаной торбой, он носился в 1917, громогласно провозгласив на Финляндском вокзале в день возвращения из эмиграции. Теперь Ильич сел на своего любимого конька поражения правительства в войне, как необходимого условия для начала революции. Прекрасно! Надо постараться сделать так, чтобы об этом узнали на Западе. Они обязательно вцепятся в человека, озвучившего такую идею, и постараются эксплуатировать в своих целях.