Стальная империя

Жуковский отпрянул в глубину наблюдательного пункта, чтобы случайно не выдать своё присутствие и поклялся, что наградит фельдфебеля десятью рублями за его идею замаскировать следы артиллеристов, заставив местных персов прогнать по будущим позициям не меньше трех десятков запряженных ишаками повозок с добываемой по соседству охрой.

- Что-нибудь заметили, Сирил? — поинтересовался высокий джентльмен совершенно скучающим тоном.

- Сам бы я развернул… карьер именно здесь, — ответил Сирил, — отсюда открываются отличные углы… обзора. Но не видно, чтобы тут перевозили тяжёлые грузы, не говоря уже о строительных работах. Ни палаток, ни следов локомобилей. А я знаю, что у русских они есть. Ничего. Видимо, они не заинтересовались этим… превосходным видом. Даже следы сапог отсутствуют.

Жуковский скосил глаза — на его ногах действительно были мягкие персидские чуни, а форму прикрывала длинная светло-серая с красноватым отливом рубаха. Удививший его приказ гэпэушника из разведки Туркестана капитана Корнилова оказался не таким уж дурацким.

- Наверно, они заняли только старую португальскую крепость, — пожал плечами старший из джентльменов. — Я бы еще проверил вон тот лес, — он указал на зеленое пятнышко у основания мыса Харра. — Возможно, там мы, наконец, найдем… интересующих нас бабочек.

- Энтомологи, — с уважением нарушил молчание фельдфебель, когда коляска с гостями запылила вниз по дороге. — Бабочек иголками препарируют! “Жантельмены”, епта!

Поручик с удивлением посмотрел на него.

- Я ж с гимназии исключен, Вашбродь, — усмехнулся фельдфебель, — согласно указу Государя Императора Александра Третьего Миротворца «О Кухаркиных Детях». Матушка моя, Царствие ей небесное, как раз кухаркой-то и была. Стопроцентное, говоря нашим языком, накрытие. А в армии вот прижился, в артиллерии. Математику всегда страсть как уважал, не то что древнегреческий.

- А почему вы сейчас не в училище, Иван Дмитриевич?

- После войны ужо. А то кто ж вас да молокососов от греха преждевременной демаскерации убережет, ась?

- Хм. Благодарю, Иван Дмитриевич. Поскольку за земляные работы браться еще рановато и пока гости не убрались окончательно, возьмите-ка пару солдатиков посмышлёнее и подготовьте огневые карточки. Я потом со своими сверю.

- Слушаюсь, Ваше благородие! — кивнул фельдфебель. — Кузнецов-маленький, Акопян, ко мне! Шевелись, шелкопряды беременные!

(В соавторстве со Станиславом Тверитиным)

--------------

Кухаркин Иван Дмитриевич, 1871–1944, Инспектор артиллерии, генерал армии (1932). В 1891–1902 годах проходил службу в рядовом составе береговой артиллерии, дослужился до фельдфебеля, по результатам дополнительных квалификационных экзаменов в 1907 м выпущен из Михайловского артиллерийского училища капитаном.

Глава 14. 25 января 1902. Литерный № 2. Транссиб.

-И всё-таки, господа, — инженер Шухов скосил глаз в сторону нахохлившегося Ленина, нетерпеливо барабанящего по столику пальцами, улыбнулся, поправился, — …и товарищи. Мне кажется, что мы подступаем к этой проблеме совсем не с того края. Само понятие “эксплуатация физического, то есть мускульного труда рабочего” в огромной степени абсурдно, и я намерен доказать это с цифрами в руках.

Шухов устроился поудобнее на вагонный диван, положил на узенький столик купе бумагу и привычным движением крутанул в пальцах анилиновый карандаш.

-Итак, мощность человека в среднем составляет десятую долю лошадиной силы или 0,07 КВт. При этом он должен ежесуточно потреблять 2600 Ккал, или примерно 3 КВт*ч. Поэтому логичен вопрос: как можно эксплуатировать человека, пусть даже его рабочий день составляет 12 часов, если он за это время способен произвести мускульных усилий только на 0,84 КВт*ч, почти в три раза меньше, чем потребляет сам? Смотрите — считайте!

Столыпин, Дзержинский и Балакшин одновременно нагнулись над цифрами.

- Даже если бы у нас была технология прямого преобразования энергии питательных веществ в механическую работу, — увлеченно продолжал Шухов, — то необходимый только для самоокупаемости мускульный труд занял бы около… 3 разделить на 0,07 равно…42 человеко-часа в сутки.

-Вы, господин инженер, своими расчётами хотите показать, что эксплуатации трудящихся не существует? — полномочный представитель императора в Финляндии прекратил выбивать барабанную дробь, обхватив двумя руками фирменный железнодорожный подстаканник.

- Я хочу сказать, Владимир Ильич, что эксплуатация — явление более сложное, чем то, что описывает в своих книгах товарищ Маркс. Она охватывает гораздо больший круг лиц, чем наёмные рабочие, и уж точно не может измеряться такой эфемерной умозрительной величиной, как прибавочная стоимость.