Стальная империя

Того не успел. Когда «Громобой» и порядком подкопчённый «Ретвизан» закончили сбор уцелевших японцев с воды (увы, адмирала Камимуры среди спасшихся не оказалось), сигнальщик заметил дымы, пятнающие багровую полосу заката. Ночь приближалась значительно быстрее японских броненосцев и все три броненосных крейсера так и остались неотмщенными, а Владивостокская эскадра получила необходимое ей усиление, хотя и не такое большое, как надеялся Йессен. Вытащенный из прохладной весенней воды, чудом выживший командир крейсера “Асама” капитан 1-го ранга Накао Юи, сидя в адмиральском салоне “Ретвизана”, отсутствующим взглядом смотрел в иллюминатор на волны Сангарского пролива, а в голове его назойливо крутилась хокку:

Вымпелы вьются
В ряд орудия к бою
Последний парад наступает!

Глава 8. 15 апреля 1902 года. Токио

Императора Муцухито можно смело назвать японским Петром Первым. При нём не только изменилась политическая система, появилась новая промышленность, армия и флот, но и европеизировался весь народный быт. А он был настолько далек от европейского, что японец, извините за такие подробности, принимал ночной горшок… Нет, ни за что не догадаетесь! За то, что надо класть под голову во время сна. Вроде подушки. Всё изменилось меньше чем за 10 лет. Япония впитала в себя всё европейское, умудрившись не потерять свою самобытность. Конечно же, для таких кардинальных перемен в частной жизни необходим авторитетный пример. И Муцухито охотно подавал его, нарушив вековое правило “никто не должен видеть лицо императора”. Он стал первым монархом, кого можно было лицезреть всем смертным. Личная жизнь императорского дома стала предметом самого пристального внимания. Частный взгляд проник в святая святых – дворец императора в Токио с удивительно аскетичным убранством и непритязательным бытом монаршьей семьи. Император не стеснялся появляться на людях в европейской одежде и с соответствующей причёской, участвовать в светских мероприятиях, хотя, как говорили при дворе, императрица не жаловала европейские наряды. Но Муцухито был настойчив и его привычки стали для людей своего рода поведенческой моделью.

Одежда, танцы, календарь – это цветочки. Настоящий переворот произошёл с землёй – у всех князей были изъяты их владения, отменены сословия, включая самурайское, имевшее монополию на вооружённое насилие. Дальше – больше. Самое воинственное сословие страны, будучи и «самым образованным», при новой власти пошло на госслужбу, составив 40 % от числа всех учителей. Конечно, самурай терял привилегии, почётное право зарубить простолюдина, но одновременно становился хозяином своей судьбы, избавляясь от сурового повседневного подчинения вышестоящему начальству. В то время в Японии феодальная иерархия была намного жёстче и бесчеловечнее, чем в Европе, поэтому многие сочли такой обмен выгодным. Несмотря на отдельные восстания и акты индивидуального террора, «государство Мэйдзи сумело внедрить этих непокорных воинов в новую жизнь».

Реформаторы продвигали самураев в бюрократию, в ответ «самураи интегрировали в государство свои ценности». Самурайская идеология, замешанная на ксенофобии, национализме, высокомерном презрении к любому, кто показался слабее, постепенно становилась официальной. Одним из самурайских вирусов, инфицирующих японское общество, была религиозная синтоистская клятва богине Аматэрасу «распространить императорскую власть на весь мир так, чтобы собрать восемь углов под одной крышей» – “хакко ити у”. Это заклинание, часто переводимое как «весь мир – одна семья» или «весь мир под одной крышей», рассматривалось в качестве божественного императива. Проповедники воинственного тэнноизма доказывали, что только японцы, осененные добродетелями «японского духа» благодаря «расовой чистоте и единству» способны «распространить свет своей культуры на все человечество», ибо "нихонкоку-но тэммэй" – небесное предназначение японского государства – состоит в создании единой новой культуры для всего человечества.

Именно пропаганда «божественной» миссии «хакко ити у» в глазах простых японцев лигитимировала любые экспансионистские акции на континенте. Главной силой, призванной выполнить клятву Аматерасу, считалась японская императорская армия, или по тэнноистской терминологии, «священное воинство, посланное Небом принести жизнь всему сущему». Японские воины, от высших офицеров до простых солдат, выполняя свой воинский долг, становились «едиными по духу с божественным императором» и приобщались к сонму синтоистских «ками».