Стальная империя

При этих словах Баурджин не выдержал и усмехнулся, представив себе франта Лу Синя в качестве орудующего лопатой золотаря. Экстравагантное было бы зрелище!

Чиновник тут же повернулся к нойону:

– Вы что-то хотели сказать, уважаемый Бао?

– Гм… Нет, не сказать – выпить.

– Ах, у вас тост?! Просим, просим…

– Ну… – Поднявшись на ноги, Баурджин произнёс классическую фразу: – Пью за ваше коммунальное хозяйство!

– За что, за что? – не понял Лу Синь.

– За всё то, уважаемый шэньши, что вы только что с таким знанием дела перечислили: за колодцы, за бани, за весёлые дома, за выгребные ямы, наконец! Чтоб их почаще чистили.

– Не «почаще», – наставительно заметил чиновник, – а в соответствии с установленным регламентом.

– Ах, ну да, ну да – в соответствии…

До девок так в этот вечер и не дошло – уж слишком много было выпито, да и гости все – окромя поэта – были людьми женатыми. Хотя, впрочем, как заметил Баурджин, сдерживало их вовсе не это, а некое эстетство. Не принято было в их кругу смешивать разные удовольствия – и вино, и дружескую беседу, и весёлых девок. С девками уж лучше по одному, чего их грести кучей? А потому, вместо охаживания непотребных девок, на прощанье, по традиции, читали друг другу стихи. На этот раз – Ду Фу. «Песнь о боевых колесницах» – именно с неё и начал тысячник Елюй Люге. Баурджин сию песню тоже знал – выучил когда-то, ещё стараниями не к ночи будь помянутой Мэй Цзы.

Боевые гремят колесницы,
Кони ржут и ступают несмело.
Людям трудно за ними тащиться
И нести свои луки и стрелы…

Для возвращения гостей по домам (а кое-кому – в казармы) Лу Синь любезнейше предоставил собственную коляску с кучером, важным, как чиновник самого высокого ранга. Поэт Юань Чэ и братья жили не так далеко, близ императорского дворца, а вот Елюй Люге и Баурджин проследовали на другой конец города – в восточный округ, четверть Синего дракона. По пути читали стихи и, пугая припозднившихся прохожих, орали песни. Нарвались на стражников, те преградили путь, выставив клевцы-копья, но, узнав кучера, почтительно расступились. Видать, уважали в городе главу коммунальной службы! Ну ещё бы – попробуйте-ка пожить без дорог, колодцев и уборных. Да и без бань с весёлыми домами тоже!

По пути разговорились, так, ни о чём, как болтают едва знакомые люди. Однако, уже когда подъезжали к казармам, нашли общее увлечение – старинные книги. Не древние, а именно старинные – написанные, точнее, отпечатанные с деревянных досок сто, двести лет назад, а уж никак не тысячу. И – не южные! Бравый тысячник несколько раз подчеркнул, что сунские, то есть южнокитайские летописи, ему ничуточку не интересны.

– Вы же торговец, Бао? – прощаясь, вкрадчиво улыбнулся Елюй Люге. – Вот и подобрали бы для меня что-нибудь. Мало ли, вдруг что попадётся? Мне, знаете ли, в моей крепости всё равно нечем заняться. Скукота, хоть бы монголы скорей припожаловали, что ли!

– Тьфу ты, тьфу!

– Шучу! Так как, если будет возможность, вспомните мою просьбу?

– Обязательно! – Баурджин вовсе не шутил. – Скажите только, где вас найти?

– А здесь же, в казармах, – тысячник махнул рукой. – Я пробуду в городе ещё с неделю по всякого рода интендантским делам. Заходите ближе к вечеру, спросите меня. Посидим. Увы… – Глаза воина вдруг затуманились. – В иные времена я пригласил бы вас… Пригласил бы вас к одной женщине, готовой ради меня на всё… Увы. Не сейчас! Так что заглядывайте в казармы!

– Обязательно, – клятвенно заверил князь. – Как говорится – как только, так сразу. Рад был знакомству.

– Я тоже. – Елюй Люге расхохотался. – Не часто встретишь столь образованного торговца. Тем более – из Си-Ся!

На сём и простились. Важный, как высокий чиновник, кучер без помех домчал Баурджина до самого дома, и, выбираясь из экипажа, князь с удовлетворением отметил любопытные взгляды соседей. Кто-то смотрел из-за ограды, кто-то приоткрыл ворота, а кое-кто чуть было не свернул шею. Ну, пусть смотрят, пусть видят – на чьей коляске приехал из гостей несчастный беженец Бао Чжи!

– Эй, Лао! – войдя во двор, громко позвал нойон. – Ты где там, старик?

– Здесь, мой господин! – Слуга шустро выбежал из своей комнаты. – Чего изволите?

– Приготовь мне на ночь воды. Один… нет, лучше два кувшина.

Баурджин вошёл в прихожую и недоумённо застыл, увидев перед собой упавших на колени людей, точнее, подростков – мальчика и девочку.

– Эт-то ещё кто такие?

– Мы твои слуги, господин! – подняв личико, пояснила девчонка.

– Так у меня уже есть слуга!

– А мы – подарок от господина Цзяо Ли!

– Ах, вот оно что… – Баурджин задумчиво взъерошил затылок. Толстяк-чиновник оказался вовсе не так глуп, как его описывали, – с опозданием, правда, но всё ж таки приставил соглядатаев. Что ж, следовало ожидать, странно было бы, если б не приставил.

– Ну, вот что, подарки, – немного подумав, усмехнулся князь. – Идите пока спать, вот хоть в гостевой комнате… Ну а завтра… Завтра решу, к какому вас делу приставить. Указание ясно?

– Да, господин, – хором откликнулись слуги.