Стальная корона

Почему я вообще столь эмоционально среагировал на такую мелочь, как какие-то непонятные люди, замеченные лишь издали и мимолетно? Люди, они люди и есть, вокруг обычные земли, хоть и порубежные. На них тоже селятся, пусть и рискованное это дело, откровенно говоря. Все дело в том, что, когда все идет слишком хорошо и гладко, надо внимательно присмотреться. Наверняка под благостной оболочкой таится какая-то хитрая ловушка. Законы равновесия, если так можно выразиться. Сумеешь найти по соседству с плюсами затаившийся минус и избежать его – Молодец! Не сумеешь… Что ж, в следующий раз будешь умнее и осторожнее. Если выживешь! Мир десятого века слишком суров, откровенно безжалостен и не предполагает большого лимита ошибок.

Впрочем, одна умная голова хорошо, а две – на порядок лучше. Это я про Магнуса. Я же вновь сижу на предназначенном лично для меня месте, делаю вид, что внимательно вслушиваюсь в очередной ушат извергаемых ромеями славословий, под коими таится искренняя ненависть к побеждающей в войне стороне. Ну а Магнус шепчет на ухо, что ничего стоящего за время моего недолгого отсутствия не произошло. А то я не догадывался! На сегодня более ничего важного даже не предвиделось. И вообще, пора бы заканчивать эти самые переговоры, официально заключать мир между Византией и Болгарией. После чего разъезжаться по домам с чувством исполненного долга. У каждого это чувство будет свое, да и сладость победы или горечь почти что поражения сильно различны, сами понимаете. Но мир или хотя бы перемирие нужно всем. Даже Руси, несмотря на то, что мы в этой войнушке даже краем не участвуем.

– Что-то важное? – почти беззвучный шепот Магнуса.

– Да.

– Срочно?

– Не настолько, чтобы нарушать все вот это, – кривая усмешка и жест в адрес разговорившегося протасикрита, начальника канцелярии базилевса. – Но в то же время настолько, чтобы обсудить сразу после завершения.

– Заинтересован и обеспокоен.

Побратим нынче довольно лаконичен. Настроение такое или просто не хочет привлекать к нам внимание более обычного? Как по мне, скорее верно второе предположение. Хоть и кичатся ромеи своим языком, считают, что все должны его знать, а сами они другие учить не обязаны, на деле же все несколько иначе. Те, кому по должности положено, знают порой самые экзотические наречия вроде печенежских или хазарских. Понимают, что в делах политики невместно корчить из себя правителей всего мира. На деле таковыми не являясь.

Пошло еще почти два часа утомляющих речей, но я все же был доволен. На завтра назначили окончательное подписание мира, потом должен был состояться посвященный сему событию «праздничный» пир… Пусть ромеям он был явно неприятен, но они все же сами его предложили. Традиции, те самые, что сковывали их не один век, являясь по большей части уже не помощью, а гирями на ногах. И все!

Магнус, всегда обладающий большим запасом терпения, не изменил себе и в этот раз. Вопрос он задал, лишь когда мы оказались в выделенной нам части крепости. Да еще и отгородились от всех закрытой дверью и надежной стражей. И не прямой, что характерно.

– Ратмир зверствует по твоему приказу, это понятно. Ты опасаешься предательства? – Предают союзники, брат. Здесь же можно говорить лишь о интриге правителей недружественной страны.

– Это будет опасно для всех. Для устроителей тоже…

– Но риск того стоит, – вздохнул я, подходя к окну и глядя на заходящее солнце. Оно было кроваво-красным, напоминая о реках пролитой крови. Необходимой крови. – Базилевс – воин, привыкший не просто командовать издалека, но и быть рядом с опасностью. Если он прикончит Самуила, Болгарское царство падет. Нет никого, кто способен перехватить нити, на которых держится все.

– Роман, он крумид.

– Оскопленный… неполноценный. Ромеи знали что делали, пресекая грозную династию. Даже если он сумеет добиться полного подчинения, месяцы смуты перечеркнут многие одержанные Самуилом победы. Если не все.

Жрец Локи задумался. Сидел, сплетя руки в замок и оперевшись на них подбородком. Я не мешал, сам зная, как это неприятно, когда сбивают с мысли. Дождался. Магнус расплел руки и резко поднялся.

– Если это ромейский базилевс, то он должен был позаботиться о пути отступления. Река!

– Я приказал отправить гонцов. Наши люди на драккарах будут готовы ко всему. А Эйрик не даст ромейским дромонам пойти вверх по Дунаю, я верю в его ум и понимание ситуации.

– Не о том я мыслю…

– Тогда о чем?