Стальная память

В жестяную коробку Бабаев сложил весь добытый в квартире Прокопия Ивановича слам[20] и прикрыл ее крышкой. Потом, подумав, взял из коробки брошь и сунул ее в карман, после чего вернул коробку в тайник и плотненько вставил на прежнее место кирпич.

* * *

Всеволод Леонидович Бабаев не всегда был убийцей и вором. И Бабаевым он был не всю жизнь. По-настоящему его звали князем Всеволодом Леонидовичем Маматовым. Родовое имение его предков было небольшим, всего-то сорок девять ревизских душ. И первым насельником его был бек Мамат, из рода булгарских эмиров, принявший в середине шестнадцатого века крещение под именем Симеон, что случилось после покорения Иваном Грозным града Средневолжского наряду с прочими близлежащими городами и селениями. За то Мамату-Симеону было сохранено княжеское титло и приданы все льготы, что имели на то время русские дворяне. Православие-то князь Мамат принял, а вот проживать в городе, где стали хозяйничать иноплеменники, не пожелал и отъехал на бывшие ханские земли. Здесь, возле речки Сулы, в пятнадцати тогдашних верстах от Средневолжска, он и основал починок Маматово, ставший поселком лишь в елизаветинские времена. Служили самодержцам российским князья Маматовы – таковое прозвание стали носить отпрыски князя Мамата-Симеона – государевыми жильцами, стольниками, стрелецкими головами да воеводами городков, которые хоть и носили таковое название, однако в понимании нынешнем под статус городов никак не подпадали – большой поселок, и никак не более того.

Особых высот князья достичь не сумели, исключением стал лишь Сергей Викторович Маматов, служивший во времена Екатерины Великой.

Красавец с богатырской статью, дамский угодник и человек необычайной личной храбрости, он был известен при дворе и пользовался особым расположением императрицы. Семейное предание гласило, что однажды Сергей Викторович был приглашен в опочивальню императрицы, из коей вышел часа через два уже в чине генерал-майора и владельцем трех имений в Тверской губернии с более чем полутысячей душ крепостных. Окончил службу Сергей Викторович генерал-лейтенантом, что для дворянина из провинции, у которого не имелось ни рекомендаций, ни связей, было почти невозможным, – в Средневолжске не то что в те далекие времена, но и всего-то годов тридцать назад даже чин статского советника являлся едва ли не потолком служебной карьеры.

Было у генерал-лейтенанта четырнадцать детей – оставалось загадкой, как он только умудрялся их делать, находясь по большей части на службе, – из коих выжило девять. Из них восемь – дочки. А иметь дочерей – это дело хлопотное, и предполагает, что к определенному их возрасту за ними должно быть достаточно приданого, чтобы иметь в женихах выбор, а главное – не засидеться бы в старых девах, что, несомненно, портит характер, внешность и саму жизнь.

Все дочки у князя выдались как на подбор, красивенькие, воспитанные и умненькие, а таковых мужчины обычно разбирают сразу. Это как за грибами ходить: кто первый с утреца вышел в лес, тому и грибов полное лукошко. Кто же проспал да ушами прохлопал – получи уже срезанные грибницы, поганки да унылые сыроежки, которыми даже червяк брезгует.

Когда же князь Маматов выдавал последнюю свою дочь, Настеньку, за помещика Зюзина, имевшего немалые капиталы и намеривавшего вложить их в металлургическую промышленность, что гарантировало немалую выгоду, то отдал за ней последние сбережения, что благоприобрел за годы служения императрице и Отчизне. Так что доживал князь Сергей Викторович свой век в Маматово, уже более не стремясь к каким-то высотам, ибо снимать дом или даже квартиру в Средневолжске средств уже недоставало.

В иной мир отправился он уже при Александре Благословенном, оставив родовое имение женатому к тому времени сыну Тимофею. Тот вскорости народил одного за другим троих сыновей: Ивана, Валериана и Леонида, последний из которых являлся отцом Всеволода Леонидовича. Никто из троих больших успехов на государевой службе не добился, хотя двое старших Маматовых – Иван и Валериан – смогли как-то устроиться в Москве при Судебном департаменте. Леонид, выйдя в отставку в чине поручика, вернулся в Маматово, оженился и произвел на свет единственного сына Всеволода. Когда тому пошел шестнадцатый годок, Леонид Тимофеевич на пятый год царствования Николая Александровича овдовел, но в трауре пребывал недолго и на третий месяц вдовства привел в дом молодую жену с древнеегипетским именем Клеопатра.

Отношения между мачехой и пасынком как-то сразу не заладились. Не то чтобы она невзлюбила Севу, тут дело другое: относилась она к нему как к обузе, которую предстояло тянуть, а вот напрягаться молодая женщина совершенно не желала. А когда подошел срок понести дитя, заявила, что более в деревне жить не желает, а хочет вернуться в город, где у нее на Горшечной улице имелся собственный дом. Но жилье небольшое и для пасынка место не найдется.

Отцу предстоял тяжелый разговор с сыном:

– Уезжаю я с Клеопатрой в Средневолжск.

– Я еду с вами? – с надеждой спросил Сева.