Стальная память

Бывший князь не побрезговал устроиться на одну их городских пристаней в Адмиралтейской слободе исполняющим обязанности начальника участка. У него был единственный помощник, он же подчиненный. Вдвоем они следили за глубинами акватории пристани, измеряли ширину судовых ходов и устанавливали береговые знаки. Всеволод Бабаев был на хорошем счету у речного начальства, хотя за его бытность сначала исполняющим обязанности, а затем и полноправным начальником участка произошло несколько неприятностей различного масштаба. В первый же год службы на речных пристанях Всеволод Леонидович, вернее его помощник, перепутал береговые знаки, в результате чего два парохода пришвартовались не туда, куда следовало, и получили совершенно не тот груз, за которым пришли. Помощника Бабаева уволили, а самому Всеволоду Леонидовичу поставили на вид. Дескать, руководитель полностью несет ответственность за подчиненных. Но поскольку начальником Бабаев был покуда неполноценным и всего лишь исполнял его обязанности, плюс то, что технически грамотные граждане были на вес золота и разбрасываться ими налево и направо было сродни глупости, крепко его наказывать не стали. А надо было. Поскольку путаница с береговыми знаками была делом рук самого Всеволода Леонидовича, который ловко свалил вину за содеянное на своего подчиненного. Ибо с недавних пор, а именно с того самого момента, когда революционно настроенные крестьяне, распропагандированные большевиками, сожгли его родовую усадьбу, а сам князь Маматов сделался каким-то там Бабаевым, Всеволод Леонидович решил вредить новой власти всеми доступными способами. И пусть его месть Советам будет всего лишь каплей в море, это не столь важно. Важно, что он действует против Совдепии. Не сдался, не принял новую власть, а противодействует ей всеми подвластными ему средствами. К тому же капля, как известно, камень точит.

Через два года его новый помощник вновь напортачил. Напился «Рыковки»[24] и перепутал глубины акватории пристани, явно завысив их показатели. В результате чего сел на мель двухпалубный пассажирский пароход «Межень», который лишь на третьи сутки был снят с мели буксирным пароходом «Самара». Напившегося помощника отдали под суд, и как он ни пытался оправдать себя, говоря, будто бы его нарочно опоил водкой его начальник Бабаев, ему никто не поверил, поскольку репутация у Всеволода Леонидовича к тому времени была безупречной.

В одна тысяча девятьсот двадцать седьмом году подобная история случилась с помощником Бабаева по фамилии Калмыков. Тот не только неверно замерил глубину акватории пристани, но и неправильно указал ширину судового хода. И на мель сел уже не двухпалубный прогулочный пароходик, а большая самоходная баржа с зерном и мешками с картофелем, перегородив фарватер прочим судам и парализовав работу практически всех остальных адмиралтейских пристаней. А все потому, что Всеволод Леонидович малость подправил цифровые показатели, сделанные Калмыковым и внесенные им в журнал. Подправленные данные и явились причиной аварии баржи.

Оставить без внимания столь серьезный случай, имевший большие последствия для судоходства, не могли, и вскоре приехала комиссия из двух важных персон. Один из членов комиссии, круглолицый мужчина с куцей бороденкой, являлся главным. Он дотошно расспрашивал о произошедшем, листал документацию, уточнял происхождения цифр и постоянно что-то записывал в потрепанный блокнот химическим карандашом.

Каким-то образом ему удалось докопаться до предыдущих случаев, когда суда садились на мель или путались места швартовки. И он обратил внимание на факт, который внимательному человеку пропустить было никак нельзя: одинаковые, по сути, преступления – руководитель комиссии вполне справедливо называл их преступлениями, а не происшествиями – совершались разными людьми. Но при этих происшествиях (преступлениях) неизменно присутствовал Всеволод Леонидович Бабаев.

Руководитель комиссии начал внимательно присматриваться к нему, сочтя аварии, случившиеся на реке, как-то связанными со Всеволодом Бабаевым.

Если бы любопытство ревизора ограничивалось лишь его непосредственной работой как начальника технического участка, так это еще куда ни шло. Пусть смотрит себе куда хочет, заглядывает во все дырки, за этим и приехал. Ведь должен какой-то вердикт написать о произошедшем. Но ведь этот дотошный служака из комиссии стал копаться в прошлом Бабаева, – стал делать какие-то письменные запросы, созваниваться с организациями, – то есть, по сути, начал вести собственное расследование. Допустить этого было нельзя.

В один сумрачный день, получив по запросу личное дело Всеволода Леонидовича Бабаева, руководитель комиссии отпустил помощника на отдых и стал внимательно прочитывать страницу за страницей. А когда стрелки часов подобрались к десяти часам вечера, он решил отправиться в гостиницу. Подуставший ревизор не заметил, как за ним увязался человек в плаще едва не до пят и накинутом на голову капюшоне.