Стальная роза

– Эта закончилась, – сказала Яна, чувствуя, как с души свалился огромных размеров камень. – Начнётся другая. Жизнь-то продолжается, Вань.

– Тогда можно по-другому сказать: закончилось приключение длиной в семь лет, а теперь наконец начнётся спокойная жизнь.

– Спокойная? С вашей развесёлой бандой? – на глаза почему-то наворачивались слёзы, но Яна тихо рассмеялась. – Размечтался.

– Ну, более или менее. Мам, всё. Кулон ты отдала, хотя я не понял, зачем: могла бы и придержать… Ладно, не буду. Тебе видней. Зато нас перестанут доставать по этому поводу… надеюсь. Ты ведь этого добивалась?

– Я им не верю, – призналась Яна, задумчиво глядя на рдеющие в курильнице угольки. – Хотя эту конкретную клятву они, скорее всего, нарушать не станут. Сама не знаю, почему я так думаю, но факт: откуда-то же взялось такое предчувствие… Вань, помоги мне встать, пожалуйста. Ноги отсидела.

– Папа, я больше не буду!.. – пока Яна поднималась на ноги, хныканье Юэмэй вдруг раздалось у самой двери, и секунду спустя сбежавшее чадо объявилось в светлом пятне от фонаря, висевшего у порога.

– Конечно, не будешь, – ворчал Юншань, ведший деточку, как и предсказывал Иван, за ухо. – Потому что в следующий раз я тебе так всыплю, что долго ещё сидеть не сможешь… Проси прощения у матери.

Девчонка, едва отец выпустил её ухо, подбежала к маме и заскулила.

– Я не играла, – хныкала она. – Я хотела посмотреть, куда гость пойдёт. А с крыши хорошо видно, даже в темноте, его слуги фонари несли. А он к гостиному двору Йи пошёл… Мамочка, прости меня… я больше не буду…

– Обещаешь? – спросила у неё Яна.

– Обещаю.

– Уложи её спать и сама ложись, завтра вставать на рассвете, – когда Юншань говорил с женой, его голос всегда, в любой ситуации, смягчался.

– Пойдём, чудо в перьях, – мать повела дочку в детскую, где «двое из ларца, одинаковых с лица» уже наверняка третьи сны видели.

Юэмэй успела ей подмигнуть. Значит, ей есть что сказать… по поводу гостей и того, куда они пошли.

Малыши действительно спали, посапывая носиками. В углу за ширмой тихонько похрапывала старая Гу Инь, у которой уже давно не было иных обязанностей, кроме присмотра за малышнёй. Осмелевший кот проскользнул в комнату и потёрся пушистым боком о ноги маленькой хозяйки.

– Говори, – едва слышно прошептала Яна, убедившись, что никто, кроме кота, их не слышит.

– Они не вернутся, – в голосе Юэмэй прорезалось совершенно взрослое злорадство. – Я их… проводила.

– Что значит – проводила?

– Они пожелали переноса – и получили его. В последний раз. Больше они не смогут войти ни в одну дверь, а в нашу особенно: я осталась здесь, и нашу дверь хорошо прикрыла.

– Двери – это…

– …вероятности. Если они есть, дверь открыта. Если нет или их очень мало, то даже мне туда нет хода.

– То есть ты хочешь сказать, что они ни о чём не подозревали до последнего момента?

– Ага. Ну, теперь-то точно подозревают.

– У них осталась ещё, как ты говоришь, какая-то машина.

– Большая, неуклюжая и очень дорогая штука для проламывания стен, а не хождения в открытые двери. Они ею вряд ли станут часто пользоваться. Слишком накладно… В общем, мам, теперь мы хоть этого бояться не будем.

– Сама-то перестанешь в… разные двери шастать? Не забывай, что я твоя мать, и у меня сердце в пятках, когда ты исчезаешь.

– Мам, обещаю, я никуда не буду ходить, пока не вырасту, – на удивление серьёзно прошептала Юэмэй. – Хватит, и так глупостей наделала. Больше не повторю.

– Старых глупостей не повторишь, а новых можешь наделать.

– Ну, это уже как повезёт… Спокойной ночи, мам.

– Спокойной ночи, горе луковое…

Прежде, чем выйти в гостиную, Яна осторожно приоткрыла дверь и прислушалась. Так она и думала: в её отсутствие там происходил степенный мужской разговор. Нет, не о женщинах и выпивке. Во всяком случае, пока.

– …завтра нужно быть в казарме?

– Да, отец. К утренней тренировке.

– Значит, там тебе нужно быть ещё до рассвета. Жаль. Я думал, ты хоть одну ночь с нами под одной крышей проведёшь.

– Я хотел. Не получится, увы. Опоздаю – десятник шкуру спустит.

Яна видела, как на лице Юншаня появилась грустная усмешка.

– Когда-то я хотел стать таким, каким стал ты, – произнёс он. – Не сложилось. А может, просто судьба. Но я рад за тебя, сынок. Рад, что у тебя сложилось. Хотя матери твой выбор не очень-то понравился.

– Знаю, отец, – Иван стоял к ней спиной, но Яна, не видя его лица, и так догадывалась, что сыну не слишком приятна эта тема. – Мама хотела, чтобы я стал продолжением дедушки. Тоже не сложилось. Может, у младших сложится. Кто-то из них точно всю жизнь посвятит кузнечному делу. У меня другой путь.

– Чжан Бин говорит, ты в десятники метишь.

– Для начала.

– Потянешь?

– Раз решился, значит, должен потянуть.

Уловив момент, Яна буквально вклинилась в возникшую паузу. Проскользнула, словно кот в приоткрытую дверь.

– Не останешься с нами… – она не спрашивала сына – констатировала неизбежный факт.

– Не могу, – с сожалением ответил Иван. – Прости, мам.