Стальная стрекоза

– Ещё скажи, что для тебя нарушать приказы – это что-то необычное.

– Значит, так ты обо мне думаешь?

– Я не прав?

– Прав. Сам рассказывай Феликсу. Я устал повторять одно и то же.

– Пусть твой братец лис ему расскажет. Мне кажется, у них сложились неплохие отношения, и они отлично сработались.

– Феликс расстроится, – вздохнул Юстас.

– Думаешь?

– Во-первых, очередная угроза его принцу. Во-вторых, Брунен ему не доверяет.

– Тогда тем более не я должен ему сообщать. Из меня утешитель, как из тебя лесоруб.

– Отличный бы из меня вышел лесоруб.

– Тебя бы первой же сосной зашибло.

– Не зашибло бы. Я юркий.

– В общем, юркий ты наш, сам решай, кто скажет Мавке: ты или Эриш. Не я, точно.

Проигравшим в камень-ножницы оказался Эриш, который был уверен, что брат схитрил. Он улучил удачный момент, когда Шелдон отправился в ванну, вызвал Феликса на разговор и кратко пересказал всё, что узнал от Юстаса.

– А я думал, что… – Никсон не договорил.

– Что всё закончилось?

– И это тоже. И что я снова телохранитель принца.

– Ты телохранитель, не придумывай.

– И поэтому о том, что моему принцу грозит очередное покушение, я узнаю от сыщика из Айланорте, а не от главы Алмазара. Юстас знает, ты знаешь, даже Неру уже знает. Какой я телохранитель?

– Ты бы в любом случае не смог сделать то, что должен сделать Юстас, потому что тебе этот Уйгун ни за что не поверит.

– Да не в этом же дело! Меня можно было хотя бы поставить в известность. Ладно, ты здесь не причём. Это между мной и Бруненом. Это он мне мстит за то, что я в детстве творил, не иначе.

– Ты говорил, что опиума накурился.

– Было дело. А ещё мы у него трубку спёрли. Я всё понял, Эриш. Спасибо, что ты мне рассказал. Я уговорю Шелдона устроить праздник волчьей луны.

– Если захочешь напиться или подраться, то я к твоим услугам.

– Захочу и то, и другое, но только после ёхора.

– Договорились.

Феликс вернулся как раз в тот момент, когда Шелдон выходил из ванной комнаты.

– Его высочество готов к ёхору? – улыбнулся Никсон.

– Не очень мне это нравится, – пробурчал принц.

– Ёхор? Разве тебе не казалось это красивым и трогательным?

– Казалось. И кажется. Но ты понимаешь, что они устраивают его в честь меня? Не просто так, не потому что лето на дворе или какой-то там праздник Табити. А потому что принц припёрся в Ихтыр.

– Ты можешь отомстить баргам за их лесть.

– Это как?

– Объяви праздник волчьей луны в ближайшее полнолуние.

– И ты туда же? Хотя, что это я, ты не меньший извращенец, чем Юстас.

– А что не так? Это твоё право. Да и праздник – это разве плохо? А что местные будут делать до утра, не твоя забота.

– Ну, а мы сами что будем делать? Ты первый будешь отгонять от меня всех женщин со словами, что у них нет справки от врача, что они ничем не больны.

– Не только это. Они ещё могут забеременеть. Тебе явно это сейчас не нужно.

– Ты считаешь, что я допустил бы беременность?

– Ты считаешь, что женщина не сможет выдать чужого ребёнка за твоего? Как ты собираешься доказывать, что этого не может быть? Будешь всем рассказывать, каким способом ты предохранялся? Спроси у Юстаса или Рэнди, оба тебе скажут, что ни один из известных способов не работает на сто процентов.

– Чего ты пристал ко мне с этим предохранением?

– Я к тебе не приставал. Я всего лишь предложил объявить ночь волчьей луны.

– А я тебя спросил, что мы будем делать.

– Ты будешь состязаться в борьбе, что же ещё? Ты же будущий великий шоно, ты второй после Оташа воин во всём Шоносаре. Эриш пусть стреляет. Неру и Юстас могут метать дротики. Рэнди прочитает лекцию по анатомии.

– А ты?

– Я буду тебя охранять.

– Я думал, ты будешь играть на флейте и петь.

– Если того пожелает его высочество.

– Ладно, убедил. Объявлю о празднике сразу после ёхора.

Сэнхэ зашёл за принцем и его друзьями, когда стемнело. Вместе они прошли к мосту, откуда открывались необыкновенные виды на оба берега Ихтыра. Правый горел огнями окон и фонарей, а на втором полыхали костры. Барги встали в огромный хоровод, который объединял правый и левый берега. Сэнхэ взял Шелдона за руку, по другую руку от старейшины стояла его жена, следом за ней был Саймар с женой Мирелой, а рядом стоял мужчина лет пятидесяти, и Юстас был уверен на все сто, что это и был тот самый Уйгун. Шелдон взял за руку Феликса, затем к хороводу присоединились и все остальные друзья. Хоровод сомкнулся и пришёл в движение.

Жена Сэнхэ Уржан запела, и очень скоро её песню подхватили все барги. Она пела на сарби, и Рэнди шёпотом переводил слова песни Юстасу и Эришу. «Лети, лети, моя песня, лети к небу. Напои меня черёмухой белой, укутай лиловым багульником. Лети от золотого огня к белому облаку. Укрой мою землю белым одеялом. Лети, моя песня, лети. Вернись с лучами солнца, с каплями дождя, постели туман над Ихтыром. Лети, моя песня».

Юстасу почему-то показалось, что он сейчас был на одном из праздников в Тиере. Запах костров с левого берега Ихтыра, пение баргов, рука Эриша в его руке – всё это возвращало куда-то в детство. Казалось, что когда песня умолкнет, мама позовёт его ужинать. Хоровод остановился, и песня стихла. У Юстаса комок подступил к горлу.