Стальное крыло ангела

– Это наш агент в Тамани, – помедлив, пробормотал Шкиряк. – В Киеве и не скрывают этот псевдоним. Я точно не знаю, но, возможно, мы с ним имели дело. Этого никто из наших не знает. Мы не проявляем любопытства.

– Кто это может быть?

– Я клянусь, не знаю. Никто не знает…

– Но вы же хотите нам помочь, не так ли? – вкрадчиво сказал я.

– Чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, – сумничал Борька Галкин.

Все удивленно на него покосились. Вот уж кого никогда не уличали в любви к классикам соцреализма.

– Я бы рад помочь… – Шкиряк еще ниже опустил голову. – Кто-то говорил, что он работает в порту Тамани, но сам он не из портовских. Небольшой начальник или заместитель начальника. Я никогда об этом не думал.

– Охрана, увести его! – повысил я голос.

Возникли два добра молодца, увели понурого задержанного. Даже думать не хотелось, каким «добрым словом» люди Рябова превращают их в шелковых и податливых. Толку все равно никакого!

Парни чувствовали, что я не в духе, держали при себе искрометные замечания.

– Что с редакцией, в которой скончался журналист?

– Это был заместитель главного редактора Чуплыгин Валерий Петрович, – доложил Соколовский. – Он являлся ответственным за освещение каналом пуска автомобильной переправы. Он назначал журналистов, подписывал командировочные, инструктировал. В ночь с воскресенья на понедельник его сбила машина. Что он делал ночью на пустой дороге, неизвестно. Возможно, кто-то вызвал, или сам вышел проветриться и покурить. Неустановленный автомобиль шел на бешеной скорости, от удара Чуплыгин пролетел метров тридцать, места живого на человеке не осталось… Редакция в шоке, главный редактор закрыл тему освещения запуска моста. Сам решил или кто подсказал, неизвестно.

– И это все, что ты смог выяснить?

– Виноват, товарищ майор, вы сами-то верите, что это нас куда-то выведет? – дерзнул возразить Роман. – Местные органы проводят проверку, они в курсе событий. Вот и флаг им в руки. Мы же только потеряем время, если ввяжемся в это дело. Не забывайте, что это случилось в Гатчине, а не в Керчи, и уж наверняка преступники озаботились, чтобы дело покрылось густым мраком.

– Ладно, – вздохнул я. Глупо не признать, что этот парень прав. – Как себя чувствует террорист Дмитрий? Не сообщил ничего нового?

– Депрессия у террориста, – подал голос Галкин. – Пребывает в мрачнейшем расположении духа. У фигуранта налицо суицидальные намерения, но возможности ограничены, что еще сильнее усугубляет депрессию.

– Ладно, идите. – Я раздраженно махнул рукой. – Утром все в порт, а я на ковер к Мостовому.

Начальственный разнос на следующее утро был сравнительно щадящим. Мостовой ворчал, что давно пора снимать нас к чертовой матери, а заодно и его, как не способного справиться с элементарными задачами.

– Я тебе сочувствую, майор. Ты снова попал в переплет, с чем тебя и поздравляю. Что за женщина с тобой была? Надеюсь, она присутствовала в твоей машине по делу, и это не то, что первым делом подумал бы любой нормальный человек.

– Совершенно правильно, Игорь Борисович, – кивнул я. – Первым делом самолеты. Эта женщина – журналистка канала «Планета», в пятницу будет давать в эфир репортаж о долгожданном событии.

– Ты ее в чем-то подозреваешь? – Полковник прищурился.

– Не уверен. – Я покачал головой. – Работай она на наших противников, не стала бы спасать мне жизнь, когда я, каюсь, неважно выступил во втором раунде со Шкиряком.

– Ого, – присвистнул полковник. – Не знал, что теперь свои оперативные группы мы усиливаем боевыми журналистками. Ладно, когда все кончится, объявим ей благодарность. Иди работай. И постарайся хотя бы до конца дня никуда не влипнуть. У вас есть предположения по личности Нептуна?

– Только самое глупое, – отделался я шуткой. – Если псевдоним связан с морем, значит, и его носитель имеет отношение к морским глубинам.

– Это точно, – подыграл полковник. – Наши противники – такие недалекие и прямолинейные. Помнишь, как брали их лазутчика, который прицеливался к ремонтной базе в Карантинной бухте Севастополя? По должности он был заместителем командира ремонтно-технической части. А согласно псевдониму…

– Помню, – вздохнул я. – Дворник.

День не обещал ничего продуктивного. Однако едва я покинул высокий кабинет, позвонил Серега Викулов и сообщил взволнованным голосом: