Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году

– Я взялась за выполнение приговора, потому что сердце рвалось от боли, стыдно и тяжко было жить, слыша, что происходит в деревнях после Луженовского, который был воплощением зла, произвола, насилия. А когда мне пришлось встретиться с мужиками, сошедшими с ума от истязаний, когда я увидела безумную старуху-мать, у которой пятнадцатилетняя красавица дочь бросилась в прорубь после казацких ласк, то никакая перспектива страшнейших мучений не могла бы остановить меня.

Тамбовские эсеры убили и вице-губернатора Николая Богдановича, и самого губернатора – Владимира фон дер Лауница, получившего повышение и переведенного в столицу. Тамбовская губерния не зря считалась опорой эсеров. На выборах во Всероссийское учредительное собрание в ноябре 1917 года они получат почти три четверти голосов.

Спиридонову приговорили к смертной казни через повешение. Заменили бессрочной каторгой. У нее открылось кровохарканье, как тогда говорили. Врачи составили заключение, что она нуждается в лечении, но ее отправили на Нерчинскую каторгу. Когда Спиридонову везли на каторгу, ее встречали толпы. На одной станции монашка поднесла ей букет с запиской: «Страдалице-пташке от монашек».

Неукротимый темперамент, обостренное чувство справедливости, железный характер определили ее жизнь. Она провела на каторге одиннадцать лет. Ее освободила Февральская революция. И тут у нее неожиданно открылись ораторские и организаторские способности. Когда она выступала, в ее словах звучали истерические нотки. Но в революцию такой накал страстей казался естественным. В 1917 году Спиридонову называли самой популярной и влиятельной женщиной в России.

А в селе Березовка, где похоронили убитого ею Луженовского, толпа раскопала его могилу. Гроб вытащили и сожгли, «глумясь над трупом, избивая его палками и стараясь снять с него форменный мундир».

Мария Спиридонова – далеко не единственная женщина, которая присоединилась к эсерам и взялась за оружие, чтобы защитить крестьян.

Анастасия Биценко, крестьянская дочь, окончила гимназию, вышла замуж, но вступила в боевую организацию эсеров и ради революции оставила мужа. Во время первой революции в Саратов для усмирения крестьян командировали генерал-адъютанта Виктора Сахарова. Биценко попросила аудиенции. Протянула Сахарову вынесенный ему эсерами смертный приговор, дала время прочитать и всадила в него четыре пули. Ее приговорили к смертной казни. Заменили вечной каторгой. Александра Измайлович, дочь генерала, вступила в партию эсеров и вошла в летучий Боевой отряд Северной области. Она стреляла в минского полицмейстера. Приговор: смертная казнь. Заменили двадцатью годами каторги.

Русские террористы, казалось, не знали преград. Только министров внутренних дел убили трех – Сипягина, Плеве и Столыпина. Четвертый, Дурново, умер своей смертью, но лишь по счастливой случайности. За него поплатился жизнью другой человек. В Москве эсер Иван Каляев убил московского генерал-губернатора и командующего войсками округа великого князя Сергея Александровича, дядю царя. Каляев, свидетельствовал хорошо знавший его человек, давно обрек себя на жертвенную гибель и больше думал о том, как он умрет, чем о том, как он убьет.

«Обрисовывалась, – вспоминал народоволец Сергей Кравчинский, – сумрачная фигура, озаренная точно адским пламенем, которая с взором, дышащим вызовом и местью, стала пролагать свой путь среди устрашенной толпы. То был террорист!»

Спецслужбы царской России столкнулись с людьми, не боявшимися смерти.

– Вы лишаете меня счастья умереть на эшафоте, – нисколько не рисуясь, говорил член ЦК партии эсеров Михаил Гоц товарищам, удерживавшим его от участия в теракте.

Потрясенный прокурор, присутствовавший при казни приговоренных к повешению боевиков, признался жандармскому генералу Герасимову:

– Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои.

Герасимов с неудовольствием констатировал:

– Все террористы умирали с мужеством и достоинством. Особенно женщины.

Очевидное мужество эсеров производило сильнейшее впечатление. В 1917 году в исполком Всероссийского Совета крестьянских депутатов избрали двадцать пять эсеров, пять трудовиков и народных социалистов. Делегаты съезда требовали сделать всю землю всенародной собственностью и бесплатно раздать ее крестьянам. Эсеры взялись исполнить наказ избирателей. И поставили крест на Столыпинской реформе.

Деревня против города

Три человека – двое в форме офицеров корпуса жандармов и один в штатском – в августе 1906 года подъехали к даче председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. У каждого в руке портфель. Как потом оказалось – с бомбами. Один из троих вызвал подозрение у охраны. Когда его попросили открыть портфель, все трое привели в действие взрывные устройства.