Стальной подснежник

Только теперь Ло поняла, о чем говорила Аманда. И почему так беспокоился второй клятый мерзавец, ее деверь. О да, если все обстоятельства станут известны, репутация рода изрядно подпортится. Нет ничего необычного в семейном проклятии — многие старинные рода несут то или иное. Но Мэрли перешли грань чести, не предупредив невесту и ее семью.

— Понимаю, — уронил капитан. — Он поэтому женился на фраганке? Дома все знали?

— Отлично соображаете, — хмуро подтвердила Ло. — Мэрли из Трех Дюжин; разумеется, все, кому положено, знали. Наверное, он не нашел невесту в Дорвенанте. Зато во Фрагане ему встретилась юная лейб-дворянка, красивая и состоятельная, понятия не имевшая… Барготов выродок! Мерзавец! И все остальные тоже!

Она врезала ладонью по косяку, но перчатка смягчила удар, и Ло только порывисто вздохнула.

— Пару сотен лет назад, — продолжила она уже спокойнее, — Мэрли чем-то насолили очень могущественной некромантке. И она прокляла их женщин. Всех, кто войдет в семью. С тех пор женщины старшей ветви Мэрли рожают только мальчиков, да и то не больше двух — чтобы род не пресекся, если старший сын погибнет. Эта злобная тварь никак не хотела, чтобы прямая ветвь закончилась, понимаете? А все девочки умирают во младенчестве, не доживая до года. И мальчики тоже, начиная с третьего. Снять проклятье невозможно. Я не знаю, на что эта бедняжка надеялась, но она… Капитан, она беременна. Девочкой. Целители определяют это месяца с третьего, и Аманда только тогда узнала о проклятии. Благие боги, за что… И почему она сбежала из дома именно сюда?

— Не сюда, — так же хмуро уронил капитан. — В Вольфгард. Изрядный крюк, но, если ее искали на другой дороге, это как раз умно.

— Зачем ей в Вольфгард? — поразилась Ло.

Дик закончил щипать третьего гуся, порубил тушки на куски и, нанизав их на прутья, принялся пристраивать над углями.

— Там есть святилище, — тем же отстраненным голосом сообщил капитан. — Святилище Белой Волчицы. Она может снять любое проклятье. Но просить должна женщина. И Волчица особенно милостива к тем, кто носит ребенка во чреве или кормит его грудью. Их просьбы, говорят, всегда исполняются. А остальным — как уж повезет.

— Вольфгардское святилище? — растерянно повторила Ло, оглядываясь через плечо в хижину и невольно понижая голос. — Но откуда она узнала? И неужели бросилась туда одна? В положении и с ребенком на руках? Почему не сказала мужу?

— Не знаю, миледи, — пожал плечами капитан. — Простите, я вас оставлю. Должно быть, наши едут.

Теперь уже и Ло различала цокот копыт по подмороженной земле. Напряжение, державшее ее все это время, не отпустило совсем, но стало немного легче. Теперь она очень хорошо понимала капитана, предпочитающего разговаривать с местными, имея дюжину солдат за спиной. Отличная позиция!

Отойдя от хижины на пару шагов, Рольфсон обернулся. Его лицо было совершенно серьезно, и только потому Ло не приняла его следующие слова за злую и глупую издевку. А еще потому, что капитан был совершенно не склонен к шуткам такого рода.

— Почему бы вам не помолиться Волчице, миледи? — сказал он с пугающей тяжестью. — Если эта женщина ехала к ней в надежде на милость и с полным доверием, Мать Волков может услышать просьбу.

— Молиться вольфгардской богине? — еще более растерянно возмутилась Ло. — Мне? Дорвенантке? Магичке? То есть… уже нет, но…

— Вы смешали кровь с ее прямым потомком, — невозмутимо напомнил Рольфсон. — Уж если она и может услышать кого-то на этой земле, то как раз вас.

Отвернувшись, он подошел к костру и поправил прут с мясом. Онемев от вспыхнувших в ней чувств, Ло молча поглядела в широкую спину этого невозможного человека. А на площадку перед хижиной въезжали первые всадники. Сержант Малкольм, сторожевой башней возвышающийся над рослым жеребцом, солдаты и наконец Лестер. Донельзя озабоченный, даже мрачный, и это так не вязалось с обычно приветливым лекарем, что у Ло екнуло сердце притихшим было ужасом.

* * *

— В городе серая гниль, — начал Лестер с самого главного. — Гонец сказал, пока больных дюжина, но будут еще, конечно. На их счастье, к мэтру Вайленду как раз приехали двое адептов на практику, и сам мэтр еще крепок. Тибальд закрыл крепость и вывесил карантинный флаг. У нас пока все чисто. А здесь что?

— Здесь — вот, — кивнул Эйнар в сторону мертвой вдовы. — И в хижине женщина с ребенком. Те самые, что искали. И… Лестер, она туда вошла. Моя жена…

— Баргот побери, — высказался обычно сдержанный целитель. — А это что за красавчик? Ну-ка, ну-ка…

На взгляд Эйнара, с бывшим гарвийским старостой как раз все было ясно, но Лестер так не считал. Натянув пару перчаток из тонкой кожи, он расстегнул на покойнике куртку, задрал испачканную кровью рубаху и мрачно подтвердил:

— Гниль. Смотри, пятна.