Стальной Прометей

Он сделал паузу, и, кряхтя, уселся поудобнее. Медлительность и размеренность его голоса раздражала уродливого, ничтожного и недоразвитого Седрика сильнее, чем скрип металла по стеклу. Он уже много раз слышал эту историю, перепетую на разные лады: она была извечным ответом на вопрос таких, как Седрик – откуда мы произошли, кто мы такие, почему мы так отличаемся от людей? Вся эта волынка может и впечатляла Седрика, когда ему было лет десять, и когда он еще не видел людей вживую. Но теперь, трезво посмотрев вокруг, Седрик готов был поклясться жизнью, что что-то в этой сказочке серьезно не так. Капитан скривился:

– На твоем разуме и доброте даже актиния паразитировать не сможет. Давай к делу, высшая гниль.

Тяжелый удар сшиб Седрика со стула, и еще один тут же прилетел в живот, когда он повалился на пол. Пока капитан лежал на полу и хватал воздух ртом, человек лениво рассматривал кончик своей трости, потом так же медленно и неторопливо, как говорил, приложил кончик трости к плечу капитана, словно хотел попробовать, "живо ли оно". Сквозь плечо Сердрика резко прошил разряд тока, такой болезненный, что он едва сдержал вопль.

Громила-прислужник рывком поднял на мгновенье осоловевшего от боли капитана за шкирку и снова швырнул на стул.

– Оно слишком наглое, – поморщился человек. – Великий народ людей даровал ему все, но оно неблагодарно…

Седрик хотел бы вставить ядовитое замечание, но внезапно вспыхнувшее в мозгу воспоминание о только что пережитой боли заставило его придержать язык.

– Оно нашло путь к священным костям наших предков и хотело осквернить их своими гнусными прикосновениями.

Ах вот оно что! Глаза Седрика сверкнули. Что-то важное на нижних уровнях Прометея, что люди не хотят показывать таким как он! Будь он трижды проклят, если эти хитрые сволочи стали бы так беспокоиться ради груды костей, чтобы посылать целую ватагу боевых роботов с фонарями и сиренами. Холодок побежал по спине капитана, когда он понял, как влип. Стоит только сказать им, где карта – и его убьют. Пока он не скажет где карта – его будут держать здесь, потихоньку превращая в прожаренную током отбивную. Чем дольше будут выпытывать, тем более жуткую казнь для него изобретут. Седрик слышал как-то, что правитель верхней станции сам придумывает казни для провинившихся, и у него богатая фантазия.

Ситуация сложилась патовая. Седрик почти машинально обвел взглядом маленькую комнатку. Бесполезно, никуда не деться. Человек, презрительно следивший за капитаном вдруг начал издавать булькающие звуки. Седрик взглянул на него в надежде, что его хватил удар, но нет – человек смеялся, широко раскрыв рот и весело постукивая себя тросточкой по колену.

– Оно поняло! Оно поняло!

Прислужник рядом с Седриком угодливо захохотал следом за своим хозяином. Смех человека прервался так же внезапно, как и начался, и в комнате еще несколько секунд одиноко звучало тявкающее подобострастное хихиканье прислужника, который не сразу понял, что пора заткнуться.

– Тогда оно понимает, что лучше сразу сказать, где карта святынь. Пусть оно скажет – где? – человек смотрел в упор на капитана. Очевидно, этот мутный, стеклянный, ничего не выражающий взгляд, как будто бы у дохлой рыбины, должен был заронить страх и робость в душу Седрика, но вместо этого капитана взяла, как обычно с ним бывало в безвыходных ситуациях, жгучая злость. Среди выжидающего молчания с его губ слетело крепкое словцо вместо ответа на вопрос высшего. Вполне ожидаемо за этим последовал грубый пинок в бок и целый град ударов по его скрюченному на полу телу, а после – один за одним раздирающие удары тока, не дающие опомниться. Несколько мгновений Седрик барахтался на полу, пытаясь подняться: в голове у него мутилось от боли, руки и ноги предательски дрожали и подгибались. Верзила снова поднял его за шкирку, словно тряпичную куклу, и швырнул на стул.

– Пусть оно скажет – где? – бесцветно повторил человек.

Капитан еще не вполне пришел в себя после ударов током и силы снова начать сквернословить у него не нашлось – поэтому он ответил просто смачным плевком, изрядно подкрашенным кровью – под действием волшебной человеческой трости он крепко прикусил себе язык. Седрик целился прямо в бледное уродливое лицо мучителя, но плевок описал дугу и шлепнулся человеку прямо на грудь, задрапированную прекрасными тканями. Человек неловко вскочил, с ужасом и отвращением глядя на испачканную ткань, словно на груди у него сидела какая-то ядовитая мерзкая тварь. Его распухшие бледные пальцы бессмысленно тряслись над плевком – он явно желал смахнуть его, но в то же время боялся прикоснуться. Прислужник запоздало ухватил капитана за шкирку. Со странным повизгиванием человек оскалился и уставился выпученными глазами на Седрика, вполне довольного произведенным эффектом. Изящная золотая тросточка взлетела вверх, готовясь, видимо, зажарить капитана изнутри, как краба, но внезапно воздух прорезал пронзительный вой сирены. Человек обернулся на пронзительный звук, который оборвался так же внезапно, как и начался. Вместо этого зазвучал механический голос: