Стальной ворон. Книга 2

К тому моменту, как Хэвэн смогла присоединиться к общей терапии, реконструкторы свели почти все ее татуировки. Коротенькие рыжие волосы делали Тень похожей на огненного цыпленка. Она продолжала звать Тангла «пупсик», а тот продолжал это позволять. Несмотря на чудовищную разницу в возрасте и темпераменте, Руфус и Хэвэн неплохо сошлись. Они то шутливо задирали друг друга, то искренне поддерживали.

Воля к жизни, пожалуй, главное, что на данном этапе впечатляло Коллоу в мальчишке. Чуть только Танглу сделалось полегче, он сам начал старательно делиться внутренним светом со всеми вокруг. Рядом с ним Тени охотнее раскрывались. Руф смотрел на них широко распахнутыми и по-детски наивными голубыми глазами, и самые прочные стены рушились.

Джулиусу пришлось пообещать, что с окончанием карантина встречи не прекратятся. Пусть у Танцоров не получится собираться регулярно, но хотя бы раз в месяц «клуб ветеранов джунглей» будет снова объединять их.

Сириус перестал темнить. Теперь он выкладывал все и сразу, даже то, о чем напряженно молчала Никс. Друг не сомневался относительно личности преступника из аббатства. «Очень на него похоже», — твердил он. — «Сам оставил против себя улики, чтобы посмотреть, насколько быстро Орден отреагирует».

Переходя с места на место по бесконечно далекому прошлому, мальчишки наслаждались рассветами. Вид солнца, неумолимо поднимающегося над горизонтом и разгоняющего мрак, вселял надежду.

— Судя по воспоминаниям Корникс, Хитрец остался доволен, — пожал плечами Джулс.

— Скорее, просто посмеялся над всеми вами, — поправил Сириус. — Если бы не нелепая случайность, он продолжал бы дурачить аббата и забавляться, терроризируя монахов липовым расследованием.

— Тогда скажи мне, куда твой Хитрец делся после? — Он подался вперед. — Ты же у нас все знаешь.

— Во-первых, Хитрец — он ничей. Свой собственный, — возразил мальчишка. — Во-вторых, знать все невозможно. А если прямо, мы не предполагали, что Хитрец антропоморф. Эту свою тайну он хранил особенно тщательно.

Тот факт, что на свободе разгуливает опасный неуправляемый психопат, способный прикинуться кем угодно, саднил занозой. Рассказы о его выборе и о сторонах непонятно чего совсем не утешали. Джулиус настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил неловкое молчание, опустившееся на совершенно незнакомое побережье.

— Мы никогда тут не были раньше, — сказал он. — Красивое место.

— Я — нет, а вот ты… — Сириус отвел взгляд. — Ты помнишь его в деталях, хоть и спрятал от себя настолько глубоко, насколько смог. Пожалуй, ты достаточно окреп, чтобы увидеть эту мою находку.

— Не пугай меня, — попробовал пошутить Джулс.

— Прости, если так. — Серьезность собеседника настораживала. — Ты хотел понять, отчего Мария отталкивает тебя? Кажется, ответ здесь. Совсем рядом. Готов?

— Не все ли равно, если мы уже тут? — Сердце неприятно заныло в груди.

— Иди за мной.

Налетел легкий ветерок. Он принес бодрящий запах моря и нежный звон.

Чувства обострились. Джулиус силился уловить каждое мгновение. Он боялся, что сейчас его мир рухнет, но не желал в этом признаваться. Чтобы потянуть время, Джулс нагнулся и сделал вид, что вытряхивает камешек из ботинка.

— Ты думаешь, раз Мария вдруг возненавидела тебя, значит, ты совершил нечто ужасное? — тихо произнес Сириус. — Я видел этот… поступок. Поверь, Тэсори ошибается. Другое дело, ты. Я до сих пор сомневаюсь, стоит ли тебе переживать это еще раз.

— Чудовищная прозорливость раздражает. — Коллоу выпрямился. — Веди. Давай, сомневаться буду я один.

Дорожка под ногами превратилась в мощеную, а звон стал ближе. Ухоженные вишневые деревья выплыли из-за холма розовато-белыми облаками. Приятный аромат отчего-то будил необъяснимую тревогу. Джулиус невольно замедлил шаг. Домики для птиц, узоры из камней, журчание воды и крыша впереди словно заставляли развернуться и опрометью броситься прочь. Однако память молчала.

— Мирная картина, но от нее мне хочется выть, — пожаловался он, только Сириус не ответил.

Одноэтажная постройка выглядела игрушечной. Изящные линии, гроздья музыки ветра под самым карнизом, залитое солнцем крыльцо. Распахнутая дверь звала войти внутрь.

В пустой комнате не было почти ничего: ваза с сухими цветами, невероятно низкий столик, циновка… акварельная картина с бушующим морем и лодчонкой, храбро сражающейся с волнами. Вдруг дверь из глубины дома отворилась. Крошечная гордая женщина поднялась с колен и переступила порог. Она несла простую шкатулку.

Джулиус остолбенел. Он и рад был бы сказать что-нибудь, уйти или на худой конец зажмуриться, но не мог.

Женщина плавно опустилась перед столом. Она достала бережно свернутую мягкую ткань, каменную чернильницу, две кисти, пузырек с прозрачной жидкостью и шкатулку поменьше. Тонкие руки двигались грациозно, как перышки, летящие по ветру.