Стальные клыки зверя

Так же бы и ему исполнить задуманное… но этот звериный взгляд, не сомневающийся в исходе схватки, гипнотизировал его, на дыбы поднимался дикий страх. Картавый принудил Егорова сделать еще шаг назад, и он вдруг почувствовал спиной холод стены, сразу в груди вспыхнула ярость, ярость первобытного животного загнанного в угол. Древний инстинкт приказал, и помимо его сознания мышцы напряглись, его охватило острое желание броситься и рвать. Он судорожно сдавил в ладонях клыки…

— Нет, нет, только не так! — с трудом остановил он себя.

Картавому нравилась ситуация, он насмешливо кривил губы и не торопился. С глаз Егорова неспешно сползла мутная пелена, встрепенулась надежда и больно забила по венам горячая кровь.

— Так, корыто почти между ними, надо чуть принять вправо и ноги противника окажутся на пути плавающего снаряда… вот тогда он запустит программу, и все получится автоматически. Кусочек его мозга, где нет души и нет чувств, скорректирует действия тела, еще несколько сантиметров… ну…

Егоров сильно ударил ногой по вонючей жидкости, тугая струя змеей поднялась из-под носка ботинка и бросилась в лицо Картавому. Тот такого не ожидал, но он не растерялся и тут же смахнул с глаз густую жижу. Но Егоров уже прыгал на корыто, всем своим весом толкая его вперед. Корыто ударило верхним краем по коленной чашке противника и резко встало. Инерция помогла Егорову кинуть свое тело вперед. Картавый в этот момент менял получившую болезненный ушиб, опорную ногу и, встречая атаку, вынужден был махнуть ножом с неудобной позиции.

Егоров прогнулся как тореадор, пропуская вооруженную руку мимо, и ударил плечом в плечо. Картавый шатнулся и в ту же минуту Егоров нанес обоими клыками серию коротких ударов, невольно отмечая, как легко входят гвозди в тело человека. Картавый занес руку с ножом, но резким толчком обеих рук Егоров оттолкнул его от себя и бросился бежать — дело было сделано — кровь пошла, рисковать не имело смысла. Картавый бросился за ним.

— Побегаем минут десять! — прикинул Егоров — А потом ты сдохнешь.

Но бегали недолго. Егоров, услышав за спиной, как Картавый сбросил скорость, обернулся: тот, зажимая живот руками, медленно брел к стене. Егоров поднялся по ступенькам к двери и положил руку на холодный металл задвижки. Предстояло выбраться из этого подвала. За дверью его ждут трое. А может не ждут — они уверены в Картавом? Сзади раздался плеск. Егоров обернулся. Его противник лежал в воде лицом вниз, были видны лишь его спина и часть затылка.

— Ну вот, Картавый, конец тебе! — усмехнулся Егоров и открыл дверь.

За дверью никого, можно идти. Но он не шел — Картавый лежал в прежней позе, его руки медленно двигались. У Егорова сдавило сердце — рядом умирал человек! Он бросился вниз, приподнял Картавому голову: тот судорожно вздохнул. Егоров подтянул его к ступенькам, перевернул на спину и вдруг заметил в его чуть приоткрытых светлых глазах блеск. Он чудом успел отстранить брошенную вперед руку, в которой был зажат нож. Но Картавый неожиданно обхватил Егорова за шею и заорал:

— Сюда! Сюда!

Егоров попытался, было, оторвать его от себя, но в руках того еще была сила. Сверху послышались быстрые шаги — Картавому спешили на помощь. Егоров с трудом разорвал объятия, но подняться не успел. На голову обрушился удар, в глазах потемнело, показалось, что в подвале лопнули лампочки.

ГЛАВА 92

В гору поднимались молча. Руки Егорова были туго стянуты за спиной веревкой. Справа шел Рябой, он нес в руках лопату, слева Васятка. Вечерело. Солнце зашло наполовину. Внизу, в лощине, уже было темно. Егоров темноты боялся. Ему казалось, что при свете дня мужикам будет труднее исполнить то, что им приказал Ваня. В голове после удара шумело, временами в глазах становилось темно.

— Зря ты пришел, — неожиданно произнес Рябой. — Товарищу уже не помочь, а себе…

— Может, я хочу тебе помочь, — зло усмехнулся Егоров.

— Себе-то помоги.

— Картавый что, умер?

— Что спрашиваешь? Сам же его грохнул.

— Был жив.

— Зачем его вытаскивать надо было? Все равно подох. — Рябой сплюнул.

— Ваня-то ваш, дешевка! На такого пахать — идиотом надо быть!

Мужики промолчали. Боясь утерять нить разговора, Егоров спросил:

— Бога-то не боитесь?

— Был бы Бог! — Рябой невесело осклабился.

— Врешь! — жестко произнес Егоров — Есть Бог! Как без Бога-то!

— Ну-ну!

— Дети-то есть?

— Ладно, заткнись!

— Вижу, что есть…

— Заткнись, тебе говорят! — злился мужик.

— Сколько?

— Мальчик, — вдруг нехотя признался Рябой.

— Мальчик — это хорошо. Род свой продолжишь. А вот узнает сын, что батя его Каин, каких свет не видывал, вот тут-то и будет тебе Бог! Вот тут-то и будет тебе Страшный суд!

Егоров знал, что люди с физическими недостатками к детям испытывают большую любовь, и давил на это.

— Заткнись! Раскаркался, — зло прикрикнул Рябой.

Егоров чувствовал, что слова его задели мужика. Вот только бы успеть до темноты поговорить с ним толком. Но вечерняя тень быстро поднималась вверх по склону.

Вскоре они подошли к березовой роще. Под одной из берез выкопана яма. Егоров ее приметил еще издали. Его подвели к ней.