Стальные клыки зверя

Картавый перешел через железнодорожный путь, пахло креозотом, под ногами шуршала светлосерая щебенка, и оказался на маленьком вокзальчике. Билет он купил без проблем, его паспорт, с невыговариваемой фамилией, не вызвал подозрения пожилой кассиршы.

Поезд пришлось подождать, и когда он медленно вполз на перрон, Картавого охватило волнение, словно он ехал домой, хотя домой ему было нельзя — он беглый. Как-то за время проведенное в тайге стрессовых ситуации это призабылось.

При посадке, кондуктор, молодая рыхлая женщина, внимательно осмотрела его внешность ламы. Взяла паспорт, достала карандаш и на бумажном листочке быстро что-то написала и протянула листок вместе с билетом и паспортом Картавому. Тот прочитал:

— Никак не могу выйти замуж, помолитесь за меня отче.

Она явно не знала, как обращаться к ламам.

Картавый поднялся на подножку и торжественно произнес:

— Тебе повезет, дочь моя! — он тоже не знал лексикон лам.

ГЛАВА 66

В маршрутке на редкость было свободно. Он сидел на переднем сидение и смотрел в лобовое стекло. Вспоминалась Зина, ее жаркая близость и он улыбался в предвкушении… когда позвонил в дверь квартиры, она тут же отворилась — его ждали.

— Проходи. — Пригласила Зина.

— Моя сладенькая, — прошептал Егоров, проходя мимо. Из-за шкафа появился киллер, второй, крупнее первого, вошел в дверь вслед за Егоровым, видимо он ждал в другой комнате.

— Мужички, которые наехали на Зину, сдали ее киллерам. — Понял он. — А та…а что еще ждать от дитя природы: Ее так научили.

— Прости, — на глазах Зины висели крупные слезы. — Они сказали, что тебе ничего не сделают.

— Ничего тебе не сделаем. — Подтвердил здоровяк, с улыбкой, висевшей на краешках тонких губ, с серьезными маленькими глазами, с узким морщинистым лбом и большой лысиной. — Если конечно нам поможешь. Девушка рассказала нам, что ты не при делах. Но нам нужен киллер, на которого, как мы понимаем, у тебя есть выход. Он нам до смерти нужен, потому что прикончил двоих наших. Ты сам под заказом, так что нам естественно, надо объединится.

Егоров недолго думал:

— Я согласен.

— И как же выйти нам на киллера?

— Как вы уже знаете: у киллера заказ на меня. Заказчик сегодня должен позвонить и назначить мне встречу. Можно его брать сразу, или, он, вероятно назначит встречу киллеру, можно проследить..

— Начнем охоту на киллера, — хохотнул здоровяк.

— А здорово ты бегаешь, — уважительно произнес другой, с едва заметными восточными чертами лица. — Даже не верится, что…встретились.

— Но заказчик повезет меня на убой, для меня риск. Может взять его, да и расколоть. — Егорову роль живца не нравилась.

— Если ничего не придумаем, то так и придется сделать.

— А что тут думать, я его знаю, расколется тут же.

— Так подождем, за одно и перекусим.

— Да ты что, Якут! Надо ехать. Номера… вдруг мужички шепнули…

— Ладно, — согласился тот. — А ты поедешь с нами.

Егоров кивнул.

— Спасибо тебе, ты уж прости меня. — Со слезами в голосе прошептала Зина.

— А ты девочка забудь, что видела, — проникновенно посоветовал ей здоровяк…

Якут остановил джип у старого пятиэтажного дома, они поднялись на третий. Когда зашли в квартиру, Егоров понял: ему не боятся показывать свою берлогу, потому что его уже списали в расход.

— Пойду, что-нибудь приготовлю, — здоровяк прошел на кухню, а Егоров, с Якутом прошли в комнату.

На стене, над диваном было укреплен засохший отполированный сук. Заметив недоуменный взгляд, Якут объяснил:

— На этом суку повесился мой сын, ему было шестнадцать лет

— Почему?

— Несчастная любовь

— Зачем хранить?

— Память. Крест Христа — символ его страстей, а этот — символ страданий моих.

— Все проходит.

— Сын для меня был все! Не хотелось больше жить, пришла тоска смертная, и моя мера, стала мерой всему. Предложили убивать, я согласился — меня осудили на боль, и я буду нести боль другим.

— Так ведь несчастный случай.

— Вот и я буду несчастным случаем для других.

Егоров почувствовал, как страдает этот человек, так же как страдает и он сам. Пережить смерть близкого, который составлял смысл жизни, невозможность избавить себя от боли. Какая между ними разница? Он пытается забыться, что бы боль ушла, освободиться от нее хотя бы на время, идет на преступление только для того что бы получить адреналин и отдохнуть от боли. А этот? Ему нужны страдания других, он питает ими свою ненависть, и наверное чувствует от этого какое-то удовлетворение.

— Проснулся в тебе волк, — подумал Егоров, — хочется убивать ради убийства. Хочется кормить лелеять свою ненависть.

ГЛАВА 67

Через два дня Картавый, уже одуревший от перестука колес, переоделся, и на маленькой станции сошел с поезда. В ресторан не успел, хотя хотелось выпить, пришлось бежать в кассу и садиться в поезд, идущий в город в котором жил Череп — Картавый решил отдать долг.

Он устроился в купе и попросил проводника принести бутылку водки… на другой день Картавый поднялся только после обеда. Голова трещала, во рту сухо, от качки вагона к горлу подступала тошнота. Он выпил подряд три стакана горячего чая. Его пробил обильный пот, и стало легче.