Стальные крылья. Проба небес

– Каков тогда мой интерес? Ну кроме свободного доступа, естественно.

От такого вопроса, она даже растерялась, но лишь для того, чтобы через несколько секунд начать громко возмущаться.

– Тебе что, опять мало? Ну знаешь, дорогой, ты слишком много хочешь. Аппетиты как у акулы.

Мигом выскользнув в видимый спектр, отчего оказался ощутимо выше её, я аргументировал.

– В обмен на чудо я хочу иметь равновесное благо. Иначе это шовинизм и апартеид, вот!

– И чего же тебе хочется, радость моя. – Сладким, но совершенно неаппетитным голосом, уточнила она.

– За право меня изучать, я хочу полный доступ к разрабатываемым новинкам вооружения и к экспериментальному цеху, изготавливающему прототипы. Не подумай, будто из простого любопытства, мне еще воевать в будущем.

– С кем? – Донельзя серьезно уточнила Саша.

– Еще не знаю, но твёрдо уверен в том, что сумеречный гигант лишь первая ласточка.

Судя по задумчивому лицу, я дал пищу для размышлений. И тут я вспомнил о времени, которое у нас, к сожалению, в вечном недостатке.

Отозвав доспех, я уже приготовился попрощаться, как Саша достала из стола бархатную объёмную коробочку, украшенную символом академии и моим именем.

– Пока не ушёл, хочу вручить тебе кое-что. Носи с гордостью.

Взяв нежданный сюрприз, испытал смутное чувство отторжения.

Как оказалось, не зря.

Внутри упаковки был ОН. Орден Восходящего Солнца.

Зубчатая восьмиконечная звезда с красной пипкой посредине. Зелёный гребень, коронующий эту нелепость, дополняла здоровенная лента, размерами схожая с выпускной.

– Носить? Это? Я вам что, папуас какой?

– Ичика, это одна из высших наград нашей страны. Чем ты недоволен?

– Признаюсь как на духу – оно мне нафиг не нужно. Я цацки не ношу. Даже наградные.

Вернув орден в коробочку, кладу его на стол.

– Пусть у тебя пока будет, а то потеряю или продам.

Но отказ не нашёл понимания (хоть я до этого не раз говорил о своём отношении к такого рода наградам). Пришлось срочно подойди и прописать порцию живительных обнимашек.

– Высшая награда для меня, это жизнь и здоровье моих близких. – Шепчу на теплое ухо, едва касаясь его губами. – Их я ценю гораздо выше всех этих орденов и медалей, что в изобилии наплодила государственная машина.

Стараясь отвлечь её от грустных мыслей, чуть меняю тему.

– Мне вот непонятно, почему он у тебя? Разве подобное не вручают на помпезных церемониях под фальшивые речи?!?

– Ты неисправим. – Хохотнула моя радость, веселея на глазах. – Мне его передали в тот момент, когда не было ясно, сможешь ли ты выжить. Случись худшее, пришлось бы награждать посмертно.

– И миллион тоже посмертно? Небось чеком, на предъявителя, в какой-нибудь заднице мира. Нет уж, нафиг такое счастье. – На что я получил очередную порцию довольного смеха.

С прощальным поцелуем мы расстались до следующего раза. Проходя мимо Марии, получил благодарную улыбку и жест ободрения, в виде кулака, с большим пальцем вверх.

Настроение было солнечным, как никогда.

Кабинет Ректора, после ухода Ичики.

Откинувшись на высокую спинку кресла, Александра Ивамото любовалась на дождь. Созерцая полёт водных струй, она улыбалась с тем выражением неподдельного счастья, что редко свойственно занятым людям.

На это были свои причины.

В самом начале, ей казалось, что от Ичики не стоит ждать ничего, кроме подростковой увлечённости, возможно даже, небескорыстной.

Это-то и заставило её ошибиться дважды.

Первый раз – когда из-за привычного недоверия, яркое и сильное чувство было принято за недолговечное увлечение, замешанное на мелочном расчёте.

Второй же ошибкой стала уверенность, что её сердце принадлежит и повинуется лишь ей. А любовь, пусть таковая и возникнет, легко задушить с помощью логики и разума.

Наивная.

Ведь, спустя некоторое время, Саша с удивлением обнаружила, что рассматривая их отношения, всё чаще использует эпитет «мы».

И первым подтверждением истинности её чувств, стала яростная битва Ичики с пришлой тварью, цена победы над которой оказалась чудовищно велика.

Именно тогда, испытав ужас бессилия от невозможности помочь, и позже, когда яростная надежда на чудо сменилась слезами искреннёй радости, она осознала насколько ей важен и нужен этот юный нахал. Чья искренняя улыбка, расцветающая при каждой их встрече, была столь непохожа на фальшиво-жабьи гримасы политиков и корпорантов. Регулярное общение с которыми, было неотъемлемой частью её работы.

И ведь не только в искренности чувств было дело.

Прогоняя перед внутренним взором сегодняшнюю встречу, интенсивную до дрожи в коленях, она отчётливо ловила себя на мысли, что жаждет еще. Его рук, жадных и ласковых одновременно, нетерпеливых губ, любопытного языка и самое главное, его мужского естества. Неутомимой твёрдостью которого она наслаждалась много минут подряд.

Закусив губу, Александра на миг предалась сладострастным грёзам, ощущая, как теплеет внизу живота, но шепот разума, прожурчавший в голове, ледяным ручейком охладил страсти.

Сейчас важно другое.

Не Оримура как любовник, друг, и будущий (что весьма вероятно) глава семьи, а как пилот и ученик её академии. Защитить которого – её священный долг.