Стальные крылья. Проба небес

Ладно, извинения этому гаду пришлось принести. Да, выдавливая неискренние слова в чужую ухмыляющуюся рожу, того хотелось задушить, расчленить и закопать, но мысль о том, что любимую наставницу могут измазать грязью за её, Лауры, опрометчивую глупость, отметала любые доводы гордыни. К счастью, этого не случилось, поскольку его привязанность к сестре была выше личных мстей. И тут надо признать – Лауре феерически повезло. Ведь будь он циничной сволочью, то Бодевиг уже бы ехала с «волчьим билетом» на родину. А уж там бы на дисциплинарные меры не поскупились.

Теперь же можно беспрепятственно доучиться и, чем чёрт не шутит, в дальнейшем набрать информации по его броне. Жаль только, что прежней теплоты с Чифую-сенсей не вернуть, сказанное после той схватки навсегда останется между ними. А простить такое она способна лишь своему брату. Любимому и…

Сознание уцепилось за простые с виду слова.

«…и у нас мир и любовь… мир и любовь…»

Будущую представительницу Германии пронзило вспышкой озарения. Картинки сложились в паззл, догадка ужаснула невозможностью.

«Как я… слепа! О, Господи! Это ж на поверхности: его взгляды, нежно гладящие её силуэт… выражение лица, когда речь заходит о ней… нетерпимость к любым угрозам, пусть и в виде намёков. Да как он посмел, кобель похотливый! Извращенец проклятый.»

Заметавшийся в возмущении разум, что рисовал себе картины одну кровожаднее другой, требовал что-то делать, но сумев взять себя в руки, немка сумела отбросить обманчивые выводы. Опираясь на факты, становилась очевидна несостоятельность одностороннего подхода. Чифую-доно кто угодно, но не безропотная жертва коварного искусителя.

«Нет. Стыдно так думать. Оримура-сан выше этого, да и как бы он её соблазнил? К ней, в бытность инструктором, такие козырные тузы подкатывали – гражданские просто отдыхают. И все пролетели… со свистом. А тут какой-то малец. Да нет, не может быть. Это он так, для красного словца сказанул. Хвастается, небось, извращюга малолетний.»

И все же картинка не сходилась. Было что-то такое в его непоколебимой уверенности по отношении к сестре, что не давало окончательно закрыть вопрос. Слишком уж уверенно прозвучали его слова. Распалённое логическим тупиком, сознание стало искать выход. Ту единственную причину, могущую соединить недостижимое великолепие наставницы и никчёмную посредственность её брата воедино. То, что побуждало их хранить и беречь друг друга с необычайной силой.

И как следствие, после напряжения всех извилин нашёлся «единственно верный вариант».

«А что если это… ВЗАИМНО!?!» – Изумлённая глубиной своей прозорливости, девушка почувствовала, как грандиозная тайна распахивает перед ней свои двери. – «И чувства обоюдны? Но тогда получается, что они вместе пошли навстречу друг другу, и у них все на самом деле!»

От мыслей об обнаженной наставнице, сжимающей в объятьях собственного брата, у немки участился пульс и кровь прилила к щекам. Представляя, как эти двое ласкают друг друга на белых простынях, когда его пальцы гладят безупречный бархат её кожи, а их губы жадно сливаются в поцелуе, она ощутила стыд, желание, ревность… и горечь.

Такому ей просто нечего противопоставить.

За своё счастье, обретённое в порочном кругу запретной любви, они будут стоять насмерть. И глупо надеяться, что её наивные мечты сумеют пробиться сквозь бушующее пламя тайных страстей.

Всё, что теперь остаётся, это хранить чужую тайну и надеяться, что однажды вновь удастся заслужить доверие и признание учителя, которую она так бездумно подвела.

***

А пока кое-кому не давали покоя мысли о странном, мне пришлось навёрстывать упущенное под внимательными взглядами подруг.

Нет, я не стану утверждать, будто только вернулся, как перекрёстный шквал вопросов погрёб меня под собой. Все было… иначе.

Искренне обрадовавшись моему возвращению, барышни усадили меня за стол и позволили насладиться едой, попеременно предлагая то одно, то другое. А пока я молча трудился, принесённая «вторая коробка для сладостей» пошла по рукам. Оценив качество, дизайн и уровень исполнения, девушки сравнили оба изделия, и задались вопросами. Но если о стоимости, или «зачем тебе две разных?» я еще смог худо-бедно отбоярится, то вот как это чудо попало в руки к Лауре, говорить было нельзя. После всего, что между ними было – принципиально бы растрезвонили. Пришлось сочинить сказку о потере любимой вещи, что случайно оставил на лавочке в парке, но мир, как известно, не без добрых людей.

Скептически переглядывающаяся троица непосвящённых криво улыбалась, но слушала не перебивая. Хотя, меня терзают стойкие подозрения, что Сесилия и Хоки всё же постараются меня раскрутить на откровенность попозже. Но там видно будет.

В остальном было как всегда – теплая дружеская обстановка, разговоры ниочём, незаметно летящее время. А вот потом, когда нашу с Шарлем комнату покинул последний из гостей, начались… неожиданности.

Добавляя последние штрихи к наведению чистоты, мы стояли бок о бок домывая посуду. И тут, поставив очередную вымытую тарелку в сушилку, Шарлотта, словно невзначай, уточнила.