Стальные цветы

– Почему я не могу её вспомнить? – испуганно спросил себя Фаррелл, пытаясь вспомнить свою невесту. Неожиданно для человека, прямо перед ним появился сидящий на коленях трёхглазый бог.

– Потому что это не имеет значения, Фаррелл, – ответил Светоч, положив свою большую руку на мёртвую грудь человека, – Не имеет значения точно так же, как не имеет значения и твоё собственное лицо. Только когда ты осознаешь это, ты сможешь окончательно объединиться с Ней, – пояснил Светоч, и его рука, обратившись в чистый белый свет, начала пропитывать плоть Фаррелла, наполняя его блаженным умиротворением.

– В чём тогда был смысл всего этого, Светоч? – хрипло спросил Фаррелл, – Что от нас осталось, если мы не имели значения? – продолжил он и, на удивление Светоча, повернул к тому голову.

– Я не говорил, что вы не имели значения, – мягко ответил Светоч, – Я лишь сказал, что личность того, кто прошёл путь, не имеет значения. Ты прошёл этот путь, и сейчас ты находишься здесь, рядом со мной. Всё остальное не имеет значения, – уверенно сказал Светоч и тепло улыбнулся.

– Но ведь… – Фаррелл прервался от слабости, – было столько страданий, столько страха – неужели это всё окупается тем, что в конечном итоге я лежу здесь и умираю? – безысходно спросил Фаррелл. Светоч какое-то время думал, прежде чем ответить.

– Подумай о том, сколько дорог ведёт к тебе нынешнему, – наконец сказал он, – Подумай об этом, и ты должен понять, – приободрил бог человека.

Фаррелл с усилием сосредоточился и представил себе возможные варианты событий, которые вели к такому исходу. Его сознание, расшитое Белизной в абсолютно белое полотно, тут же принялось показывать ему все возможные цепи событий, которые вели к одной точке: к Нему. Поначалу Белизна показывала ему немного отличавшиеся друг от друга дороги, но вскоре Фаррелл испуганно отрешился от того, что увидел.

– Видишь? Объяснения того, что происходит в мире, законы, которые в нём действуют, происходящие в нём события имеют слишком малое значение – главное, чтобы был человек, который дойдёт до конца. И не важно, кем он будет, кто ему поможет и кем ему придётся пожертвовать – единственное, что действительно важно, – это содержимое, свет внутри, который он донесёт до конца, – хладнокровно сказал Светоч, смотря в глаза Фаррелла тремя белыми, слепыми дырами в его черепе, – Всегда, несмотря ни на что, Фаррелл, – ударил Светоч человека напоследок непререкаемым тоном. Человек ощутил, как его «я» расторгается внутри себя, говоря бесчисленными голосами, душами и лицами одну и ту же фразу поперёк и повдоль времени.

– Я всё равно люблю её, – непокорно ответил Фаррелл и с трудом приподнялся, положив локоть на бестелесное бедро Светоча и ответив на безжалостный взгляд Бога горящей яростью. Тот неожиданно добродушно рассмеялся, прикрыв на пару секунд свои глаза. Когда он открыл их, они уже были мягкого пурпурного цвета.

– Я не вижу её рядом с нами, – колко отозвался Светоч, заставив Фаррелла побледнеть, – Ты знаешь, – по-дружески продолжил он, – Даже параллельные дороги твоей роли пересекаются в некоторых точках, и эта – одна из них. Каждый ты, который доходит сюда, говорит мне это, и каждый соглашается раствориться во мне после того, как видит своё наследие, – успокоил человека бог и показал рукой куда-то вдаль, – В конце концов, главный инстинкт наполненного сосуда – вновь раствориться в абсолютном.

Когда Фаррелл отвёл взгляд от Бога, он обнаружил, что они со Светочем находились в безграничном поле, из каждого клочка земли которого медленно росли переливающиеся белизной металлические цветы. Исполненный восторгом, Фаррелл наблюдал, как они изящно вились вверх, к безграничному свету; как распускались цветки, вились мягкие стальные стебли и волновались, шелестя нежным перезвоном на тихом ветру, их лепестки.

Человек ощутил, как что-то вьётся вокруг его запястья, не давая его руке исчезнуть в пропасти Белизны. Когда Фаррелл взглянул на свою левую руку – свою человеческую руку – он увидел, как её поддерживают своими стеблями стальные ирис и лотос. По лепесткам ириса время от времени пробегали светло-зелёные искры; лотос же попеременно переливался всеми оттенками между синим и пурпурным. Два цветка заставляли Фаррелла терять себя в своей красоте, последовавшей за ним за предел жизни.

– Интересно, что ты каждый раз видишь их именно цветами, – заметил Светоч, не сумев, тем не менее, оторвать Фаррелла от любования своими творениями.