Стальные Волки. Сектор заражения

– Но мы уже давно столкнулись с техникой элемийцев, и на Оршу мы уже присутствуем годы, но такого расстройства психики, как это описал Эйф, не наблюдается. Я что-то не слышал о массовых желаниях убивать все и вся.

– Это пока, – поспешил я урезать оптимизм, после того как услышал общий выдох облегчения. – Насколько я понял, то они были настроены на генетику элемийцев, но где гарантии, что они не изменятся и не подстроятся под нас?

В моей голове возникла одна мысль, вызванная моими же словами, и я крепко задумался, выпав из реальности, как в прямом, так и в переносном смысле. Для подтверждения своей догадки я вызвал перед собой график изменений активности мозга Королевы с момента падения на Оршу. Кривая на графике медленно расходилась с осью Х, вплоть до момента вскрытия первого могильника. Можно сказать, что значения нарастали линейно, но вот потом она стала больше похожа на пологую параболу. А в последние наблюдения устремилась вверх практически вертикально.

Раньше я считал, что это естественное развитие мозга под влиянием обстоятельств, но в свете полученной информации от Эйфа у меня появились сомнения, а точнее, подозрения. Из моих размышлений меня вывел толчок в плечо.

– Михаил, с тобой все в порядке?

Я вывалился в реальность и увидел встревоженный взгляд Турова.

– Что? – все еще пребывая в задумчивости, на автомате переспросил я, не поняв смысл сказанного.

– Все в порядке? Ты выглядишь странно, – переспросил Костя.

На этот раз я понял, что от меня хотят, и, прежде чем ответить, обвел всех взглядом, заметив такую же тревогу на лицах моих спутников. Особенно на фоне всех выделялся огромный китаец с позывным «Парадокс», лоб которого превратился в сплошные складки.

– Да все хорошо, – заверил я и добавил: – Мне нужно кое-что проверить.

Выбравшись из кресла, я быстро преодолел обратный путь к экранам наблюдения. Элемиец уже закончил принимать пищу и в расслабленном состоянии медленно кувыркался в пространстве. На мое удивление, его кожа сменила цвет и стала синеватой, а ее прозрачность исчезла.

– Он что, спит? – спросил я у Балабола.

– Не знаю. Минут десять вот так кувыркается, – пожал тот плечами.

Я не стал дальше выяснять, что произошло, и активировал связь.

– Эйф, ты меня слышишь?

Элемиец даже не пошевелился. Тогда я увеличил громкость динамиков и крикнул:

– Эйф!

Наконец тот дернулся, стал вертеть головой и, видимо сообразив, где он, ответил:

– Да, я слышу. Сытость вызвала сонливость, и я уснул.

– Эйф, скажи, у тебя есть подробная информация об этих нано машинах? – не стал я растекаться мыслью по древу.

– Да, на станции. В медотсеке у Иорана была эта информация и образцы, – после недолгой паузы ответил тот.

– Только не говори, что мы пойдем туда и специально полезем к этой заразе! – услышал я Турова позади себя, и его возмущению не было предела. – Нет, я понимаю, там, без поддержки высадиться на вражескую станцию или на крайний случай пойти с голой задницей на элемийских роботов-мясников, хоть какие-то есть шансы, но это уже перебор.

Но я не слушал бормотание Кости и только всматривался в уродливое, по человеческим меркам, лицо Эйфа, ожидая ответа.

И он последовал:

– Да, смогу.

Глава 10

Межзвездное пространство. Элемийская исследовательская станция

– Мне кажется, это плохая затея, – еще раз напомнил свое мнение насчет нашего мероприятия.

Эйф согласился показать то, что я его просил, но проблема была в том, что для этого элемийца нужно доставить обратно на станцию, где нет атмосферы. В земные скафандры мы его поместить не можем из-за различий в строении тела и в особенности дыхательных смесей. Поэтому Эйф предложил доставить элемийский скафандр на челнок, но Туров был категорически против, так как это несло угрозы для безопасности. Неизвестно, что мог предпринять Эйф, допусти мы его разгуливать в собственном скафандре на станцию. И я был склонен согласиться с ним – Эйф казался безобидным и заинтересованным в решении своей проблемы, но неизвестно, насколько его нервная система поражена и не настанет ли критический момент прямо на станции.

Как нельзя кстати проблему разрешил Зарубин, заявивший, что он сам имел дело с системами жизнеобеспечения элемийцев и сможет восстановить атмосферу непосредственно в медотсеке, минуя всю станцию. И вот сейчас, когда все было сделано, мы готовились к прибытию Эйфа.

– Затея плоха, но необходимая, и мы уже это много раз обсуждали, – ответил я ему, провожая взглядом процессию из Волков, которые заносили цилиндр анабиозной камеры в медотсек.

– Мне пришлось немного поднять мощность реактора. – В наш разговор вклинился Зарубин, подошедший ко мне. – Иначе не хватило бы энергии.

– Хорошо, Виктор Степанович, теперь доставайте нашего подопечного, – указал я кивком на камеру.

Зарубин молча направился к анабиозной камере и стал водить пальцем по консоли управления. Вдруг освещение замигало и сразу же восстановилось, а я запрокинул голову, взглянув на светильники. Как бы реактор не накрылся, все же его сотню лет никто не обслуживал.