Сталтех

По замыслу первое включение должно было связать каналами внепространственной транспортировки отправную точку, расположенную в бункере, на территории современной Пустоши, с четырьмя специально оборудованными приемными площадками, размещенными на удалении от нескольких сот до тысячи километров от генератора. В силу высочайшей секретности проекта, точки приема спроектировали на территории режимных объектов. Строящаяся Крымская АЭС, институт имени Курчатова, одно из зданий Новосибирского Академгородка и атомная станция в Сосновом Бору – вот четыре приемные площадки, куда через пробой метрики пространства должны были попасть экспериментальные образцы – муляжи вооружений и техники весом от килограмма до тонны.

Конечная цель запланированной серии испытаний была сугубо практической. Доказав теорию, подтвердив ее на практике, военные получали решающее преимущество в грядущем, уже спланированном ими глобальном конфликте. Перемещая предметы при помощи тоннельной установки, научившись контролировать процесс, точно калибровать генератор, Вооруженные силы Советского Союза получали уникальное оружие превентивного удара. Обыкновенные не ядерные заряды, посланные через локальные пробои метрики, были способны уничтожить все известные пусковые точки противника, обезоружить его.

В тот момент никто не задумался над тем, что принесет подобное испытание Земле. Никого не волновало, что возникший пробой метрики пространства способен исказить гравитационное поле планеты, привести к колоссальным катастрофам, потрясти весь земной шар.

– Но, как я понимаю, эксперимент Драгомирова завершился локальной катастрофой на атомной станции?

– Да, – ответил Шепетов. – Мы предполагаем, что он вызвал перегрузку реактора, а это повлекло за собой известные события. Чудовищный провал стоил Драгомирову жизни. Опасаясь, что истинные причины техногенной катастрофы выплывут на свет, всю документацию по проекту тщательно уничтожили.

– Выходит – не всю? – мрачно предположил Хантер.

* * *

Шепетов вновь потянулся к стакану с водой.

– Сын профессора Драгомирова в 1986 году находился в Восточном Берлине, – сделав несколько глотков, продолжил генерал. – Он работал в одном из институтов ГДР и не подозревал, что хранит чудовищную тайну. Накануне трагических событий Руслан получил некий пакет от отца, переданный через знакомого сотрудника посольства. После катастрофы на атомной станции его почему-то не отозвали на родину, а через три года пала Берлинская стена, затем в 1991-м перестал существовать Советский Союз, многие тайны тогда оказались погребены под обломками великой социалистической державы. В лихих девяностых теряется след немногих выживших при испытаниях тоннельной установки. – Шепетов продолжал излагать события так, словно сам являлся их свидетелем. – Почти на двадцать лет из поля зрения исчезает Сливко, Драгомиров живет в Германии, занимается биокибернетикой, затем в 2010 году, когда мировой финансовый кризис начинает отступать, он открывает собственный бизнес: сначала частную клинику, где успешно проводит имплантации протезов, сращивая чипы, управляющие движением искусственных конечностей, с нервной системой человека. На всех имплантах он ставит клеймо «DRG», – начертанные на латинице начальные буквы своих фамилии, имени и отчества. Добившись впечатляющих результатов, получив известность, заработав достаточно денег, Драгомиров основывает центр биокибернетических технологий, коммерческим логотипом которого становятся все те же три буквы.

Хантер встал, нервно прошелся по узкому пространству информатория, затем, вернувшись к столу, молча налил себе и генералу водки.

– Что дальше? Какова судьба документов?

– Драгомиров хранил их в домашнем архиве. Истинного значения и ценности бумаг отца он не представлял. Относился к ним как к реликвии, пока по прошествии полувека ему не нанес визит профессор Сливко. Мы пока не знаем подробностей встречи, но ее факт удалось установить благодаря системам наблюдения и безопасности, внедренным сейчас повсеместно. Господин Сливко встречался с Русланом Геннадиевичем Драгомировым 23 апреля 2040-го, после чего спустя год научный мир узнал о теории гиперточки!

Нужно сказать, что фундаментальный труд Сливко не получил должного признания. Проще говоря, к теории не отнеслись серьезно, зачислив ее в разряд смелых околонаучных гипотез, что больно ударило по самолюбию пожилого профессора, рассчитывавшего как минимум на Нобелевскую премию.

– И он решил доказать всему миру, что прав? – Хантер пристально взглянул на Шепетова.

– К несчастью многих, – глухо ответил генерал. – Сливко остался единственным, кто точно знал месторасположение бункера и был уверен – причиной срыва эксперимента стала перегрузка реактора, питавшего тоннельную установку.

– Но атомная станция давно уже нефункциональна!