Стамбул. Сказка о трех городах

В 468 г. вандалы разбили войска императора Василиска, враги Константинополя направили горящие суда на римский флот – и это было досадным унижением. На улицах Константинополя поговаривали и о позорном падении Рима, когда в 445 г. древний город также сдался армии вандалов. В 515 г., когда в Константинополе правил предшественник Юстина, Анастасий, византийский полководец Виталиан (наполовину гот, дитя смешанного брака) поднял мятеж – его солдаты угрожали городу с суши и с моря. Летописец Иоанн Малала писал, что войска Виталиана удалось разгромить только благодаря тому, что было использовано горючее химическое соединение серы, рецепт которого тайком привезли из Афин, – и это первое дошедшее до нас упоминание о греческом огне.

Император Юстиниан свято уверовал в то, что во время восстания «Ника» его спасло божественное провидение и что отныне его удел в том, чтобы вернуть земли Римской империи во имя Господа! И ради воплощения этого сурового замысла (а также обладая ценными сведениями, полученными от шпиона, которого он держал при дворе вандалов) он повелел своему старому товарищу Велизарию действовать. Нужно было показать варварам, кто теперь главный – вандалы должны быть изгнаны из их владений в Северной Африке. В 533 г. Велизарий отплыл из города, свидетелем чему был Прокопий. Полководец высадился на землях современного Туниса с войском приблизительно в 15 000 человек. Всего за четыре недели византийской армии удалось взять Карфаген.

В эдикте 534 г. Юстиниан называл вандалов «врагами души и тела». А мотивом к «возвращению» римских территорий в Северной Африке на самом деле послужили не только вера и гордость, но и коммерческие интересы. Нужно было охранять атрибуты империи, а масличные давильни, водоемы с моллюсками и производства гарума вернуть в руки римлян. У арианцев отобрали церкви, вернув их, судя по всему, приверженцам Никейского символа веры. В Лептисе отреставрировали красивые особняки, а в Карфагене построили укрепленные монастыри. И в обоих городах возвели церкви Богородицы{420}. Погибших в войне с вандалами почитали как мучеников. Вандалов убивали и изгоняли, но некоторые вновь влились в многолюдный город, где уже не составляли обособленную культурную общину. С победой над вандалами окрепла вера в могущество Юстиниана. Благодаря стараниям историков и сказителей Нового Рима в современном мире вандалов и по сей день представляют как неких крушащих все вокруг «иноземцев».

В Константинополе ходило много историй о полководце Юстиниана, Велизарии. Рассказывали, что его жена Антонина (уличная танцовщица, как и Феодора), словно новоявленная Артемида, отплыла из Константинополя вместе со всем флотом и возглавила пехоту. Велизарий тем временем якобы сажал пьяных «варваров» на кол в назидание другим{421}.

Велизарий – одна из немногих фигур в истории раннего Средневековья, чье имя широко известно. Его дурная слава вызывает вопрос об исторической достоверности. Правда ли, что он сражался в Босфоре с гигантским китом по имени Порфирий? Правда ли, что он окончил свои дни слепым нищим, в опале, лишенный признания и уважения, ощупью пробираясь по улицам Константинополя? Разумеется, нет! Зато он утвердил новый стереотип: Римская империя никуда не делась, и она вновь готова установить господство над миром.

В 534 г. Велизарий провел вереницу пленных вандалов по улицам Константинополя, сознательно подражая триумфам Древнего Рима. Однако, по словам Прокопия, это торжество проведено было «не по древнему обычаю»{422} и имело тонкие отличия: из дома на ипподром Велизарий отправился не на колеснице, а пешком, и победа эта посвящалась императору. Во главе процессии несли сокровища из Рима, захваченные вандалами в 455 г. Среди них был семисвечник, который у иерусалимских иудеев в 70 г. н. э. похитил Тит{423}. Среди пленных был облаченный в пурпур король вандалов, Гелимер, со всей своей семьей. Еле-еле пробираясь сквозь глумящуюся толпу и завидев над ипподромом порфироносного Юстиниана, великий король варваров якобы все бормотал под нос слова еврейской Библии: «Суета сует и всякая суета»{424}.

Вот и еще один солдат плебейского происхождения со своей спутницей Антониной (девочкой по вызову и шпионкой в одном лице) прошествовал на стадион и чествовал там крестьянина и его супругу легкого поведения, которые наслаждались последней победой Рима. Этот эпизод увековечен в мозаике над входом в Большой императорский дворец. А когда Юстиниан умер, хоронили его в покрове, рассказывающем целую историю: ликующий император, окруженный плодами победы и божественными дарами, попирает ногой склонившегося могущественного короля вандалов.