Стамбул. Сказка о трех городах

Сначала оно представляло собой плавучий деревянный бон. Это установленное от безысходности оборонительное сооружение протянулось от западных берегов Золотого Рога до Великой башни, Мегалос-Пиргос, в Галате{497}. На северном берегу и сейчас под водой виднеется ее фундамент. Цепь в Золотом Роге отбросила бы не одно нападение, хотя в X в. войско из Киевской Руси обошло ее, а венецианцы в 1204 г. протаранили. Однако кажется, что эти исполинские кольца скорее не признак силы, а признание слабости.

И вполне объяснимо, что примерно в это время в Константинополе вспомнили, что этот город – детище Рима, и решили, что было бы разумно приложить усилия и обратиться за поддержкой и помощью к далекому Западу.

Глава 40. Византий и Британия V, VI и VII вв.

Король Артур тогда велел Войскам своим вооружаться, В Константинополь снаряжаться. Был целый флот отплыть готов, Четыре тысячи судов. Войска возьмут любую крепость. Сопротивление – нелепость.

Кретьен де Труа, «Клижес», примерно 1176 г.{498}

Мыс Тинтагель на безлюдном, овеваемом ветрами северном побережье Корнуолла и в лучшие времена был местом призрачным. А в 1938 г. после низового пожара тут обнаружилось то, что не было отмечено ни на одной из карт: массивные каменные дома и склады V–VI вв. От масштабов и происхождения этих археологических находок захватывало дух. Раскопали пока всего 10 % площадки, но на этих 10 % уже обнаружили больше фрагментов византийской керамики, чем на любых других археологических площадках Западной Европы. На некоторых из фрагментов были изображены кресты – и это явное доказательство связи с городом, который считался самым сердцем христианского мира. Это – колоссальное историческое сокровище, скрывавшееся вдали от своей родины.

Теперь вся эта керамика хранится в пыльном викторианском безмолвии складов Королевского музея Корнуолла в Труро. Возьмите в руки эти заботливо покрытые глазурью изделия, проделавшие такой длинный путь, и изрезанные берега Северного Корнуолла тут же приобретут несколько экзотический оттенок. Когда в Византии начинался Золотой век, в здешних гаванях и на прибрежных скалах, должно быть, воцарилось необычайное оживление. Прибывшие из океана моряки меняли предметы роскоши и всяческие товары (специи и благовония, ароматические масла и столовые приборы тонкой работы), а местные, открыв рты, слушали байки путешественников об экзотических странах, где побывали купцы и моряки, о тамошних зверях, темнокожих девушках и воинах Христовых.

Похоже, что сокровища, найденные в Тинтагеле, служат неопровержимым доказательством непосредственных отношений с византийскими торговцами, путешествовавшими по морю из Восточного Средиземноморья в Северную Африку и Западную Европу. Найденные здесь амфоры, идентичные обнаруженным на потерпевших крушение византийских кораблях в Средиземном море, несомненно, восточного происхождения. Их вполне могли сделать в Сирии, Западной Анатолии или даже в самом Константинополе.

Из-за суровейших морских условий купцы, возвращаясь из своих путешествий на край света, вынуждены были останавливаться в Корнуолле. Эта центральная точка торгового обмена расположена на выдающемся в море горном хребте, соединенном с полуостровом узким скалистым перешейком. Она представляла собой сотворенный Богом замок на краю моря. Какой бы король ни восседал там, в те времена только о нем и говорили. Все это и породило легенды о могущественном короле-воине с обширными связями, великолепной свитой и массой историй о чудовищах, а также о волшебных, неизведанных землях. Легенда о короле Артуре зародилась вскоре после строительства этих кладовых в Тинтагеле. Вполне возможно, что сказания о британском короле-христианине, обладавшем необычайными связями на далеком Востоке, складывались или подпитывались благодаря торговле с Константинополем.

Здесь также обнаружилась и совершенно бесполезная для историков, зато неудержимо привлекательная для экскурсоводов находка из позднеримского периода – камень (его использовали в качестве крышки водостока), который непослушные мальчишки эпохи мрачного Средневековья сплошь исписали своими именами. Одного из авторов этих граффити звали Артугно – переделанное на латинский манер оно превратилось в Артура. Он, конечно, не король, но определенно «здесь был Артур».